– Чей папа? – резко развернулась я.
– Твой, например… – стушевалась Авоська, испуганно посмотрев на Тили.
Я тоже посмотрела на Тили. Я подумала, что теперь-то уж подзатыльника Авоське не миновать, но, к моему удивлению, Тили смотрела на меня – удивленно и растерянно.
– Ты не знала, что твоему отцу было семнадцать, когда ты родилась? – спросила она.
– Мне не разрешено копаться в документах!
– Твоя мать должна была сказать, – вздохнула Тили.
– Зачем? – Меня трясло, а гренки все равно получались в меру поджаренными. С этими гренками есть большая проблема – они быстро подгорают, оставляя серединку булки мокрой, поэтому требуется много масла и повышенное внимание.
– Как это – зачем? – Тили встала и нервно прошлась по кухне. – Как это – зачем?! Твоя мать должна была сказать о возрасте отца и как они поженились в силу необходимости!
– Какой еще необходимости? Они что, не любили друг друга? – Одна гренка бледновата, нужно ее переместить на середину сковороды. Отличная сковорода, дно тяжелое, ничего не пригорает…
Тили переплела пальцы на руках и сцепила эту плетенку так сильно, что выступающие костяшки побелели.
– По закону, – сказала она тихим и спокойным голосом, – разрешено жениться с восемнадцати лет. Не говоря уже о том, что твой отец… короче, он еще не кончил школу, когда твоя мама уже ушла в декрет. Таким образом, требовалось согласие на брак родителей со стороны жениха, то есть мое согласие.
– Твоя мама была его учительницей истории! – Авоська не выдержала натянутой до предела струны напряжения и решила эту струну как следует дернуть. Клок!..
Раздался звонкий удар тарелки по гранитной поверхности стола. Это я разжала руки. Тарелка с гренками не разбилась, именно тогда я обратила внимание, что вся посуда в кухне – металлическая. Тарелки, салатники, странные чашки, больше похожие на кубки, сахарница и солонки… Исключение составляли несколько пластмассовых лопаточек и деревянные миски.
Я посмотрела на Авоську. Авоська посмотрела на Тили. Тили посмотрела на меня. Похоже, этой девчонке разрешается говорить любые вещи.
– Моя мама влюбилась в своего ученика? – решила я выяснить все до конца.
– Он был неотразим! – Тили расцепила пальцы и всплеснула руками. – Он был так завораживающе красив!
– Моя мама сказала, что твоя мама его не совращала, как написано в докладной директора школы. Это он ее совратил, моя мама точно знает!
– Откуда… Откуда она знает?
– Твоего отца направили к моей маме как к психиатру, понимаешь? В силу чрезмерной возбудимости и непредвиденных обстоятельств. Она тогда была психиатр, а теперь называется сексопатолог! Так они и познакомились!