«Никогда. Для мужчин есть сыновья».
– И если я рожу мальчика, значит, это буду не я? Это будет другой вариант жизни его отца? А кто потом родит меня? Кто, если не будет девочки?! Кто?!
«Дед Пихто в длинном пальто…»
…и вот приходит этот дед Пихто, распахивает свое длинное черное пальто и начинает старческими руками, на которых не хватает мизинцев, рвать рубаху и раскрывать грудину, как раскрывают створки давно брошенного дома, и за створками с белеющими ребрами перекладин, с заржавевшими каплями крови гвоздями появляется белый голубок, который, выбравшись, оказывается попугаем – он взлетает, роняя перья, осыпаясь, пока не сбросит все, не оголится до розовой пупыристой кожи, до вспухшей обнаженной гузки, до морщинистой шеи, а все перья попадают на Москву первым снегом в начале октября…
– Не надо «Скорой», – тихо говорю я в трубку.
Пришел Лом. Принес булочки.
Машину все-таки прислали. За Ломом. Его задержали за нападение на офицера милиции, а меня прихватили за компанию, без объяснений. Лома отвезли в отделение сто семнадцать, вот уж, воистину, от тюрьмы и от сумы… Не зря он так нервничал, когда освобождал меня из этого отделения. А меня отвезли к неприметному двухэтажному зданию в тихом переулке в центре, провели в массивную дверь без табличек, сопроводили по ковровой дорожке на второй этаж и настойчиво подтолкнули в открытую дверь кабинета с надписью «Аналитический отдел».
Оказывается, специально для встречи со мной в Москву срочно прибыл из Германии член федеральной группы GSG-9 по защите границы, и звали этого немца Ганс (очень редкое имя…), а его фамилия с первого раза почему-то странно подействовала на меня. Я стала заикаться. Фамилия была Зебельхер, и перед произношением последнего слога я как с первого раза сделала паузу, так впоследствии не смогла преодолеть этого заикания, хотя двое родных федералов в штатском смотрели на меня при этом очень укоризненно.
Сначала я не поняла, при чем здесь я, моя тетушка Ханна, ее четвертый муж, перестрелка в банке, засушенный мизинец в сейфе и группа по защите немецкой границы. Мне в двух словах объяснили, что после трагедии на олимпиаде в Мюнхене в семьдесят четвертом в Германии была создана группа по борьбе с терроризмом и ее назвали именно так – Группа по защите границы.
– А что было в Мюнхене в семьдесят четвертом? – озаботилась было я, но немец от этого вопроса так страшно возбудился, что наши отечественные федералы сразу же уверили его, что я имею право быть бестолковой исключительно по глупости и по молодости, а не из-за отсутствия информации. Один из них при этом больно стиснул мое плечо, за что тут же получил от меня тычок тонким каблуком в лодыжку и слегка подпрыгнул.