– Ничего, я привыкла. – Голос Ксении отдает снисхождением и брезгливостью. – Ты в детстве, бывало, как чего-нибудь захочешь, так свалишься на ковер, как начнешь сучить ножками и визжать! Вон какое горло разработала! Жалко, что Изольда ни разу не отходила тебя по заднице. Глядишь, сейчас бы не пришлось платить психиатрам.
Я плетусь на кухню и не знаю, кто уговорил Ксению замолчать. Дедушки Пита в комнате не было, некому было прикрикнуть: «Ксения, не бузи в моем доме!» Значит, отдувалась бабушка.
В кухню заходит инспектор Ладушкин и пьет, наклонившись, холодную воду из-под крана.
– А ты не можешь мне в двух словах, – вдруг по-домашнему говорит он, вытирая тыльной стороной ладони рот, – объяснить хронологию смены мужиков у твоей тети Ханны? Я совсем запутался! – И улыбается, неожиданно разливая в глазах с длинными ресницами негу и тепло.
– А вы… – Оторопев, я соображаю, как к нему обращаться.
– Просто Коля. Николай Иванович. – Он протягивает ладонь. Ту, которой вытирал рот, и я чувствую влагу, и меня это не напрягает. – Только быстренько, пока кто-нибудь не забежал сюда поскандалить.
Он подходит к стойке с ножами. Берет самый большой, проводит кончиком пальца по лезвию, корчит уважительную гримасу и ставит обратно.
– Тетя Ханна сначала вышла замуж за своего двоюродного брата Макса. В этом браке родилась дочка Лора. – Я начинаю перечислять, выставляя на поднос бокалы, вытираю бутылку кагора. – Потом моя мама, родная сестра Ханны, вышла замуж. Тетушка этого, вероятно, стерпеть не смогла, но это со слов моей мамы, – предупреждаю я Ладушкина, достаю банку сока, открываю его. Бабушкин яблочный сок колышется в трехлитровой банке пойманным солнцем. – И увела папу.
– А Макс тоже до Ханны был женат, – уточняет Ладушкин, достает блокнот и делает там пометки.
– Был. На Марине.
– Дети?
– Не было. Потом Ханна съездила в Германию и встретилась там со своим вторым двоюродным братом Руди. Возник скоропалительный роман.
– Руди – это?…
– Это второй сын Питера и Ксении, младший брат Макса. По возвращении оказалось, что там же она познакомилась с переводчиком-экскурсоводом Латовым, увела его из семьи. Все.
– У Латова в прошлом браке остались двое дочерей, – задумчиво бормочет Ладушкин. – Судя по импульсивным отзывам о твоей тете, врагов у нее было предостаточно. Нет, я понимаю, застрелить, отравить, грохнуть тяжелым предметом, но отсечение головы… Кстати, с этими головами не все понятно.
Я открыла морозильник, чтобы достать лед для сока, и сразу узнала пакет, который потерялся. Для пущей убедительности легонько ткнула его пальцем. Медленно, в бессилии подступавшей слабости, кое-как вытащила пластмассовую емкость для льда. Осторожно прикрыла морозильник и, уговаривая по очереди правую и левую ногу двигаться, добрела до раковины. Там меня стошнило. Чай и кусок бабушкиного пирога. Правую руку со льдом я отставила в сторону.