– Не то. Это не защита от возможных неприятностей со стороны подростка, выросшего с дедом. Это уважительная боязнь. Они биологи и о сыне иногда говорят словно о редком, вдруг появившемся виде, выжившем вопреки всем показателям и теперь распространяющемся с устрашающей быстротой.
– Как отнеслись они к предложенной беседе с психологом? – Ева достала пирог и накрыла его салфеткой.
– С естественностью людей богатых, у которых в представление о правильном образе жизни, кроме здорового питания, кортов и сауны, входят еще и профилактические посещения дантиста и психолога. Я тут подготовила отчет, как ты просила. Если в двух словах, то тест на криминальную инициативную активность у этой пары отрицательный. Они не нарушат закон, потому что категорически сытые и ценят установившийся быт и окружение.
– Ладно, – вздохнула Ева, – вопрос о вдруг да выжившем вопреки всему этому благополучию юношеском авантюризме я тебе задавать не буду. Никакой авантюризм не выживет при условии исполнения всех желаний. Давай – по мальчику.
– Сын, в отличие от родителей, личность более сложная. Он с детства был полностью обеспечен, поэтому для него обеспеченность – это не то, к чему нужно в жизни стремиться. Хочу тебе сказать, что выросло новое поколение – поколение обеспеченного детства. Они более устоявшиеся, чем молодежь, только мечтающая о богатстве. Настолько более, что с царской снисходительностью проживут и в нищете, они приспосабливаемы, как действительно редкий вид. Их не привлекает существование рядом с себе подобными в богатых странах, предопределенно скучных в своей правильности и законопослушности. Побывав за границей множество раз, к восемнадцати годам они хотят учиться там, а работать и жить здесь, в России. Это тип золотой молодежи, которая считает лучшим оттягом в жизни преодоление трудностей. Физически здоровы, хорошо образованны, к пятнадцати годам уже знают, чего хотят.
– Чего же они хотят? – улыбнулась Ева. – Только не говори, что они хотят стать созерцателями!
– Да Кешка от неустроенного своего детства с матерью-одиночкой впадает в крайности, это у него такая защита от ужаса надвигающегося мира взрослых. Он, видите ли, созерцает, ни во что не вмешивается, ничего не делает, только копит в себе эмоции. Костя Вольский не созерцатель, он собрался по меньшей мере переделать мир под себя и себе подобных. На вопрос, что самое ценное есть сейчас у человечества, вот, пожалуйста, – «способы передачи и употребления информации». Люди делятся на «творцов», «исполнителей» и «посредников между творцами и исполнителями».