– Догонять? – удивился Иван. – Как это?
– Видно, товарищ политрук, что человек вы штатский.
– Ну и что же? – Лопухин почувствовал себя оскорбленным. – Я в походы ходил. И карту и компас знаю.
– Да? – Капитан посмотрел на него сочувственно. – Это, конечно, хорошо. Надеюсь, что ваши умения нам не пригодятся.
В кустах треснула веточка.
Пограничники вскочили. Кто-то передернул затвор.
Воцарилась напряженная тишина.
– Может, зверушка? – прошептал Тихонов. – Тут их много… Сам вчера зайца видел. Днем. Жирный такой.
– Может, и заяц… – Капитан прокашлялся. – Кто в охранении? Лукин?
– Я…
– Что «я»?! Куда смотришь?!
– В лес смотрю, товарищ капитан. Только темень кругом.
– Темень… Ладно. Встали, пошли.
В темноте мелькнул тусклыми зеленоватыми точками компас в руках капитана.
Чтобы доктор не спотыкался о каждый встречный пень, Иван ухватил его за тощую шею и толкал перед собой. Лучше немцу от этого не стало, но он хотя бы перестал натыкаться на деревья.
Откуда-то издалека донесся тяжелый, рокочущий гул. И еще раз… И еще…
– Пушки? – спросил кто-то рядом.
– Гроза… – последовал ответ из темноты, и Иван посмотрел на небо.
Звезд не было. Только там, где была луна, теперь клубилось косматое, едва заметное на фоне общей черноты, пятно. Идти стало еще труднее. Доктор перестал ориентироваться совершенно, одну руку вытянул вперед, другой прикрыл лицо, чтобы ветки не вышибли ненароком глаза.
– Плохо дело. – Капитан остановился. – Мы так в какое-нибудь болото забредем. Или еще куда похуже. – Он чиркнул зажигалкой и снова достал планшетку. – Раньше хоть луна помогала…
Небо заворчало, перекатывая тяжелые валуны грома.
– А что, славяне, не размокнем? – неожиданно веселым голосом поинтересовался капитан.
– Не сахарные, чай… – Кажется, голос принадлежал Лукину.
– Это хорошо, что не сахарные. Под дождиком пойдем. Как молнии будут, так и мы двинемся. Все лучше, чем впотьмах…
На горизонте полыхнуло. На какой-то миг Иван увидел призрачные силуэты окружавших его красноармейцев. Однако в следующее мгновение темнота сделалась еще более непроглядной. Грохнуло, на этот раз ближе. Чувствовалось, что грозовой фронт двигается на них. Вот уже и воздух сделался холодным, влажным. Запахи обострились. Пот, тяжелое дыхание, спирт и какая-то медицина. Карболка? Или йод? А еще какой-то кислый, особенный запах. Странный и вместе с тем знакомый.
Лопухин понял. Запах страха.
Это боялся доктор. Очень боялся.
Немец не просто дрожал. Его тело буквально сотрясалось от конвульсий.
– Эй, – негромко сказал Иван. – Fürchte nicht.
Доктор дернулся, но промолчал.