Хэдвелл с ужасом смотрел на это. Он мог поклясться, что Катага, падая вниз, в пенящиеся буруны, улыбался.
Это была ужасная смерть.
— Он умеет плавать? — спросил Хэдвелл.
— Нет, — ответила девушка. — Он отказался учиться…
Белая пенящаяся вода пугала Хэдвелла больше всего на свете, но отец его жены был в опасности. Надо было действовать. Он нырнул в ледяную воду. Катага еще трепыхался, когда он достиг его. Хэдвелл схватил старика за волосы и потащил, но течение подхватило их и понесло обратно на стремнину. Хэдвелла могло размозжить о первую же скалу, но он греб что было сил.
Жители деревни бежали вдоль берега, стараясь как-то помочь им. Хэдвелл яростно заработал свободной рукой. Подводный камень оцарапал его бок, и силы начали покидать спасателя. К тому же в этот момент игатианин очнулся и начал яростно сопротивляться.
Из последних сил Хэдвелл подгреб к берегу. Игатиане подхватили обоих и вынесли на песок.
Их отнесли в деревню. Когда Хэдвелл немного пришел в себя, он повернулся к Катаге и улыбнулся.
— Как дела? — спросил он.
— Паразит! — сказал Катага. Он злобно взглянул на Хэдвелла и сплюнул.
Хэдвелл почесал затылок.
— Может быть, он не в себе? Давайте отложим ненадолго Максимум!
Вокруг раздались удивленные голоса селян.
— Как? Отложить Максимум?!
— Такой человек!
— Он немного нервничает после того, как вытащил бедного Катагу из воды…
— Помешать смерти собственной жены! — раздались удивленные восклицания.
— Такой человек, как он, — возмущался купец Васси, — вообще недостоин смерти!
Хэдвелл не понял, почему селяне не одобряют его поступок и обратился к священнику.
— Что все это значит? — спросил он.
Лэд, поджав губы и побледнев, посмотрел на него и не ответил.
— Разве я не достоин церемонии Максимума? — спросил Хэдвелл, повысив голос.
— Ты заслуживаешь его, — сказал священник. — если кто-нибудь из нас ее заслужил, так это ты. Но это все теоретически. Есть еще принципы добра и гуманности, которые дороги Тэнгукэри. По этим принципам ты совершил ужасное античеловеческое преступление, вытаскивая Катагу из воды. Я боюсь, что теперь церемония невозможна.
Хэдвелл не знал, что сказать. Оказывается, существовало какое-то табу, которое не позволяло вытаскивать утопающих… Но как он мог знать об этом? Почему это маленькое спасение закрыло им глаза на все его предыдущие добрые дела?
— А что вы можете предложить мне теперь? — спросил он. — Я люблю вас, люди, я хочу жить здесь, с вами. Я могу сделать для вас еще многое.
Глаза священника наполнились состраданием. Он поднял свою дубину и хотел уже бить, но был остановлен криками толпы.