Он написал ей сообщение.
Рита очень удивилась. Мало того что письмо на ее телефон пришло с неизвестного ей номера. Но оно было настолько откровенным, что она долго не решалась предположить, что послал его ей новый знакомый Дима. Они, конечно, вступили в какие-то отношения, но это только пока процесс ухаживания, приглядывания друг к другу. Пока у них еще и до поцелуев-то не дошло, и вдруг такой текст: «Дорогая моя! Любимая! Желанная! Мне плохо без тебя! Я тоскую! Я очень тебя хочу! Ты – лучшее, что было у меня в жизни!»
Без подписи. Только номер телефона, по которому она безрезультатно звонила несколько дней подряд. Металлический голос что-то отвечал на незнакомом языке. Попытки ответить письменно тоже не принесли успеха. И Рита оставила эту затею. Да, сердце стучало сильнее обычного, да, воображение рисовало таинственных поклонников, однако это никак не приближало ее к разгадке секрета. Если «лучшее, что было», значит, явно не Дмитрий, потому что с ним ничего еще не было. Если вспоминать прошлые влюбленности, то все они казались далекими, давно забытыми и, честно говоря, совсем не интересными. Про Алексея не думалось – с того света писем еще никто не присылал. И она решила, что это, вероятнее всего, ошибка. Тем более что ни обращения, ни подписи… Так и есть, ошиблись. Приятно, конечно, читать такие послания, но, видимо, адресованы они другой даме…
Марина изнемогала в мечтах по Максимову. Скучала, ждала. А он… как-то поостыл, что ли. Переезд ли его отвлекал, новые заботы ли… Непонятно. Но только и звонить он стал все реже и реже. А если разговоры и случались, то велись они в основном вокруг обустройства нового жилья, необходимости что-то доделать, что-то докупить, что-то переоборудовать.
Марина даже еще в его новой квартире не была ни разу, хотя очень стремилась, и намекала, и напрашивалась. Но он, понимая ее желание, все время отговаривался и отодвигал ее визит на неопределенное время.
А с ним самим, с Максимовым, происходила довольно странная трансформация.
Когда они жили как в коммуналке, то никаких особых забот о семье у Максимова не было. Ни забот, ни ответственности. Да и что волноваться? Все взрослые люди, самостоятельные, серьезные (ну, может, сын недостаточно серьезен, да и то… как посмотреть). У каждого свой мир, свой режим, своя сфера общения… А общее – одна крыша над головой. По-любому все, как на ладони. Кто что ест, кто что носит, кто как себя чувствует, во сколько пришел-ушел. Невольно, непроизвольно, незаметно и тем не менее – под ежедневным бессознательным контролем Максимова. А он, как ни крути, главой семьи формально продолжал оставаться. Ведь развод они с Людмилой не оформляли. И невзирая на почти прекратившиеся супружеские отношения, мысль о разводе ни у нее, ни у него не возникала.