Для посадки избрали обширную зеленую равнину. «Элон» сядет точно и плавно, об этом позаботятся неусыпные автоматы, но в такие ответственные моменты люди предпочитали быть не только наблюдателями, а и непосредственными участниками событий. Вдруг оскалит зубы непредвиденное?
…Свисток сигнала, щелчок - и рукоять управления пошла вправо, заработали боковые тормозные двигатели. Они погасили орбитальную скорость, и «Элон» устремился вниз. Падающий звездолет подхватили мягкие объятия антигравитации.
Пальцы Гела легли на регулятор скорости спуска, но вмешательства не потребовалось: автоматы сами подобрали режим и повели плавный спуск.
Высота таяла, с каждой минутой приближался долгожданный миг, трепетный и неповторимый. Гел отсчитывал вслух показания высотомера: «Сто… пятьдесят… двадцать…» Секунду подумав, он умерил нетерпение и чуть подвинул регулятор, замедлив спуск. Приборы послушно отозвались. «Элон» нырнул в облака. Еще немного - и наступит несравненный миг встречи. У него часто и гулко забилось сердце, в голову ударила пьянящая волна, и он во весь голос крикнул в контакт:
– Друзья! Сейчас сядем…
Надрывный вой аварийного сигнала вдребезги разнес радость. Скрутил, смял все мысли и чувства в комок слепого ужаса. Могучим усилием воли он отбросил его и овладел собой. Почти тотчас Гел понял: исчезло антигравитационное поле. «Элон» падал камнем. До сокрушительного удара оставались немногие секунды. Теперь все зависело от него, его находчивости, сообразительности, интуиции…
Наступило время тягчайшей единоличной ответственности - гордость и проклятие командира звездолета. Он лежал неподвижно. Время растянулось многократно, скупые доли секунд воспринимались как минуты. Нервы напряглись до отказа, время истекало, а громада «Элона», с ревом рассекая воздух, неудержимо падала…
Гед избрал единственный выход, ненадежный и опасный, но иного не существовало. Взлет на люм-излучателях с такой незначительной высоты исключался: сокрушительный взрыв почвы уничтожил бы звездолет. Удар о поверхность тоже сулил гибель. Но если его невозможно предотвратить, то можно попытаться ослабить, смягчить единичной такцией люм-излучения. Такцией достаточно мощной и очень короткой, чтобы она погасила скорость, не породив взрыва. Гелу предстояло взять на клавиатуре пульта одну-единственную ноту. Взять виртуозно, идеально правильно. Ценителем выступала сама судьба.
Указатели приборов сошлись. Пора! Пальцы сделали неуловимое движение, отозвавшееся сотрясающим толчком в теле звездолета. Указатель скорости падения ошалело метнулся к нулю. Гел мгновенно включил боковые тормозные двигатели. Две силы сложились и повели корабль по касательной кривой. «Косой удар будет легче…» - успел подумать он. Мощный толчок потряс все тело, отдался в мозгу острой болью и прервал мысли…