Выстрелы в замке Маласпига (Энтони) - страница 128

Взглянув на него, Катарина увидела лицо его предка, беспощадного вельможи эпохи Возрождения, бросающего вызов и Богу и людям, гордеца, изваянного гением Беллини.

– Я вернулся во Флоренцию, – сказал Маласпига, – приняв два решения. Во-первых, я решил, что все равно буду иметь ребенка от этой женщины, само собой, сына; и во-вторых, я восстановлю прежнее положение семьи. Неважно как, но я должен был сделать этой любой ценой.

Неожиданно он обвил Катарину рукой и так тесно прижал к себе, что у нее не было сил сопротивляться. И все же, закрыв глаза, она попробовала высвободиться. Неважно как, но я должен был сделать это любой ценой!

– Я взял ее силой, – сказал он. – Я был безжалостен. Из всех естественных причин, которые побудили меня жениться, осталась лишь одна. Я хотел сына. Целый год мы жили как животные. Я спал с ней, ненавидя самого себя. И однажды ночью с ней вдруг случилась перемена. – Он посмотрел на Катарину и отвернулся. Около его рта дергалась какая-то жилка. – Однажды он? проявила желание, даже страсть. Не знаю, поймешь ли ты меня, но я испытал отвращение и ужас. Моя любовь не тронула ее, нежность и уважение ничего для нее не значили. Ее возбуждали насилие и унижение; если уж она не могла спать с женщиной, она предпочитала спать с грубым животным. Я не могу к ней прикоснуться. Она просила и умоляла, клялась, что любит меня и готова исполнить любое мое желание.

Я отверг ее. Это был подходящий случай простить ее, прийти к какому-нибудь компромиссу, чтобы внести хоть какой-то смысл в наш брак. Я не смог этого сделать. Ко всему еще выяснилось, что у нее не может быть детей. Оказалось, что все унижение, которое мне пришлось вынести, ни к чему.

– Вот почему она ненавидит меня так сильно, – сказала Катарина. – Потому что любит вас.

– Нет. – Он покачал головой. – Поверьте мне, нет. То, что она предложила мне той ночью, не имело ничего общего с любовью. И в конце концов она одержала надо мной верх. Я последний из рода Маласпига.

Они стояли рядом. Он держал ее так крепко, что казалось, никогда не отпустит. Солнце уже заходило, и на краю розоватого неба появилась серая полоска.

– Я основал свое дело, – продолжал он. – Упорно учился, стал искусствоведом, авторитетным специалистом по итальянской мебели и бронзовой скульптуре. Я работал как вол, создавая себе репутацию, завязывая важные знакомства. Теперь я богатый человек, очень богатый человек. – Он слегка понизил голос. – Возможно, кое-чего из того, что я делал, моя дорогая, ты не одобрила бы. Я и сам иногда раскаиваюсь. Но у меня не было иного выхода. Семьсот лет семья Маласпига была неотъемлемо связана с историей Тосканы. И она не должна вымереть, жалобно сетуя на свою горькую участь. Пусть судит меня история.