– Ты можешь сломать крылья.
– Позволь, отец, я обмакну лицо. Мне жарко! - взмолился юноша.
– Ты можешь сломать крылья! Над морем нам станет прохладно.
Странные аппараты за спинами зажужжали, крылья распластались в воздухе и потянули людей за собой. Дедал шагнул со скалы в ревущую пропасть, и крылья, красиво паря, понесли его вперед.
– Оте-ец! Как красиво! Мы летим прямо к солнцу! - воскликнул Икар и тоже ринулся в пропасть.
Аэд стоял в тронном зале дворца, украдкой разглядывая дело рук Дедала - розовые стены, расписанные фантастическими зверями и растениями, черные мраморные колонны, белые пифосы с маслом - светильники, погруженные наполовину в серый пол. Изображения двуострых секир на стенах. На розовом троне - Минос, на приступочке - Пасифая.
– Так ты сочинишь хулу на Дедала? - решив, что аэд не расслышал вопроса, переспросила царица.
– Я уже сказал, - простонал певец. - Я только что сочинил гимн. Его разнесут мореходы во все концы. Как я могу теперь сочинять хулу? Может быть, кто-нибудь другой? - Он умоляюще взглянул в глаза Пасифае и тут же осекся.
– Нет, - жестко усмехнулась Пасифая. - Ведь это именно ты у нас большой мастер сочинять хулу!
Аэд упрямо опустил голову.
– Ты не понимаешь самого главного, юнец, - тебя не просят! Тебе приказывают! Если завтра на празднике Дионисия ты не будешь хулить Дедала, окажешься снова в темнице, и тогда уже навсегда.
Аэд вздрогнул. Страшная картина сырого, холодного подземелья мелькнула перед глазами.
– Ну а если ты сочинишь хулу и хорошо ее исполнишь, - заговорил Минос, - мы сохраним тебе жизнь. Мы можем, например, - и он потер земляничный нос, - отправить тебя на маленький далекий остров, где есть дичь, рыба. Дадим зерна. Живи!
– Что я должен сочинить? - хрипло спросил певец.
– Что Дедал - убийца, убийца, убийца! - вскричала женщина. - И убил он ученика не из ревности, а из зависти к его таланту! Понял? Что он бесчестно обманул дочь славного Гелиоса - Пасифаю, которая лю… - она запнулась, - которая много сделала для него' Что он был развратником, сластолюбцем.
– Довольно! - взорвался Минос. - Главное не это… Он неблагодарный. Сбежал от Миноса, который дал ему приют, и потом он трус!
Аэд вздрогнул и ненавидяще взглянул на Миноса.
– Почему трус?
– Потому что он не полетел к Гелиосу, как смелый Икар. Икар - вот герой! Ты понял мою мысль, певец? - строго переспросил басилей.
– Не очень, - прошептал тот. Он стоял, покачиваясь. В пламени светильников было видно, как побледнело его лицо.
– Ты должен закончить хулу гимном отважному Икару, понял? Героем в памяти людей должен навсегда остаться он, а не отец. Запомнил?