– Брось, - произнес он с опаской. - Ему это, видно, не по нутру. Нужно придумать что-нибудь более радикальное и покончить с ним одним махом.
Я отложил ножницы.
– Мне надо порыться в книгах, - расписался я в своем бессилии.
– Вот, вот! - обрадовался Маури. - Оставим его пока в покое, может быть, он тогда немного умерит свой пыл, а назавтра ты что-нибудь придумаешь.
Дома я перелистал все свои справочники, позвонил двум-трем более опытным коллегам. Расспрашивал обиняком, чтобы и им эта история не показалась подвохом. Увы, никаких результатов: никто ничего подобного не слышал.
Чем вызван этот ошеломляющий взрыв жизненной силы? Растение защищается от уничтожения тем яростнее, чем больше стараешься уничтожить его.
Может быть, все дело в биоплазме? В таинственной жизненной силе, своего рода биологическом магнетизме, свойственном всему живому, который мы не можем измерить лишь потому, что у нас отсутствуют органы чувств для его восприятия, а измерительные приборы еще не придуманы. Так-то оно так, но ведь и он, этот биологический магнетизм, не бессмертен, как смертно все, что живет. Как может он противостоять уничтожению?
Вопросов было много, ответов - ни одного.
Маури позвонил во вторник утром. Его голос дрожал от едва сдерживаемой ярости:
– Послушай, он уже за мебель принялся! Ты придумал, как его прикончить?
Он приехал и снова отвез меня на место происшествия. С первого взгляда стало ясно: за прошедшую ночь рост бамбука ничуть не приостановился. Перед окном буйствовали заросли, сквозь них едва просачивался зеленоватый свет. Стебли подлиннее вымахали до самого потолка и, изогнувшись дугой, свисали вниз. Но еще больше поразило меня другое: густая сетка тонких мочковатых корней проникла за обои, спадала маленьким застывшим водопадом с подоконника на пол и мертвой хваткой вцепилась в плашки паркета. И в довершение ко всему смерч сплетенных корней подобрался к ножкам кресла и журнального столика, сдавил их в своих силках и продолжал шествие по всем деревянным поверхностям.
Осознавая всю бессмысленность своего поступка, я с трудом протиснулся к подоконнику и выплеснул в цветочный горшок содержимое захваченной с собой бутылки - насыщенный раствор соляной кислоты.
В ответ карбонатные соединения земли негромко зашипели, образовалась пена, горшок слегка нагрелся - вот и все.
– Наберемся терпения, - произнес я извиняющимся тоном. - За несколько часов она тут все вытравит. Как-никак соляная кислота.
Мы с Маури попытались спасти мебель. Кресло и журнальный столик вызволить не удалось, но шкаф мы отодвинули в дальний угол, а кушетку переставили поближе к двери.