расселись возле неподвижного Костромитина. Черметов перебирает струны гитары.
Анна. Чермет, ну и где же твой сюрприз?
Черметов. Потерпи! Мне тоже очень хочется, а я жду. И Светочка ждет! (Напевает под гитару.) «А я так ждал, надеялся и верил, что зазвонят опять колокола, и ты войдешь в распахнутые двери…»
Светлана отворачивается.
Евгения Петровна. Ванечка тоже хорошо играл на гитаре…
Черметов. Так ведь я, тетя Женя, у него научился. Подумал: что, я хуже, что ли! Попросил – он мне аккорды и показал.
Анна. Конечно, если парень с гитарой, все девчонки с ним! (Напевает.) «Кто этот, кто этот, кто этот парень с гитарой…»
Борис. А если парень с деньгами?
Анна. Тебе видней. Ты же теперь первый парень на континенте!
Борис. Что Австралия по сравнению с Россией! Настоящие деньги теперь здесь! Правда, Чермет?
Черметов. Это кому – как…
Светлана. Что ж ты тогда, Боренька, от нас уехал?
Борис. Погромы обещали – вот и уехали.
Анна. Погромы? А тебе-то что?
Борис. Как что? Я, мэм, к вашему сведению, еврей.
Светлана. Борь, ну какие у нас погромы?! Что ты говоришь?
Борис. А что, ни одного не было?
Светлана. Ни одного.
Борис. Странно, обещали…
Светлана. Кто обещал?
Борис. По телевизору.
Федя. Телевизор, Липа, – это окно в коллективное бессовестное.
Анна. Сам придумал?
Федя. Нет, у тебя списал!
Светлана. А знаете, ребята, я однажды классный журнал случайно на какой-то странице открыла. Та м все наши национальности были указаны. Смотрю, напротив Липовецкого написано «еврей». Я так удивилась! Честное слово! Мы же тогда вообще об этом не думали, кто русский, кто нерусский. Просто одноклассники. Здорово было!
Отец Михаил. Во Христе нет ни эллина, ни иудея…
Федя. У нас в бомжатнике тоже интернационал. Правда, центральную свалку почему-то кавказцы держат. Чермет, купи у них свалку, а?
Черметов. Я подумаю. Так почему ты, Липа, все-таки уехал?
Федя. Я знаю: потому что в армию не хотел идти!
Борис. Врешь! Я лейтенант запаса. А вот ты, Строчок, не служил.
Федя. Мне нельзя. Я больной.
Анна. Мой бывший тоже от армии откосил. Тоже больной! Сам железный, хрен стальной!
Евгения Петровна. Анечка, нельзя же так! И что вы все к Бореньке пристали? Уехал и уехал… Судьба такая…
Борис. Не знаю, может, и судьба… Понимаете, тогда казалось, здесь уже ничего хорошего не будет. Конец! Ведь всё развалилось. Отца из газеты уволили. А там можно было начать совсем новую жизнь. Не выпрашивать, не доставать – а зарабатывать столько, сколько ты стоишь на самом деле.
Черметов. Большинство стоит гораздо меньше, чем предполагает.
Федя. Ясно, Липа за длинным долларом погнался!