— Не дает? — нарочито изумилась Тамара. — Ах она, тварь!
Волков с Любкой обернулись одновременно — судебный пристав стояла, как скала, выставив вперед уступы бедер, живота и груди, словно предлагая немедля покорить эту высоту. Распахнутый форменный китель и вздыбленные, изготовленные на заказ полуметровые погоны на плечах выдавали ее истинное настроение.
— Выйди! — Неведомым ранее, поистине волчьим усилием воли он вернул себе самообладание. — И не мешай мне работать!
У разбуженной старой девы сил на иронию уже не было:
— Работать?!
— Работать!
— Я ему даю — не берет! — открыла Тамара ярко и хищно накрашенный рот. — А у этой прошмандовки просит! Готов на колени встать!! Думаешь, я танцевать не умею?!
От резонанса ее голоса с потолка и стен взвихрилась золотистая пыль. Любка зажалась в угол канапе, собравшись в комок, — сработал навсегда вживленный в сознание инстинкт рабыни. Мерно и далеко гудящий зал ночного клуба замер. И эта пугающая тишина неожиданным образом ввела Волкова в состояние, сходное разве что с состоянием аффекта.
— Вон отсюда, женщина! — словно мутант, прорычал он и неожиданно толкнул ее грудью. — Умри, шалава!
У них были несравнимые весовые категории, кроме того, Николай Семенович был ниже ростом на полголовы и втрое уже в плечах. Несильный, щадящий толчок пришелся в мягкий, складчатый живот. Но Тамара вдруг рухнула в канапе, чуть не придавив Любку, и новая, добротная на вид, мебель вмиг с грохотом развалилась на части, приземлив таким образом грузное расплывчатое тело. Пол содрогнулся, качнулся, отчего трельяж сорвался со столика и брызнул зеркальными осколками по всей гримуборной.
Бывшая секс-рабыня опомнилась, взвизгнула и порхнула к выходу. И, сам поражаясь своей невозмутимости, Волков вышел следом за ней и притворил за собой дверь.
— Коля, Коленька! — зашептала Любка, прильнув к нему. — Бежим скорее, убьет!
— Не бойся! — Он оторвал от себя перепуганную танцовщицу. — Говори быстро, где встречала мутанта?
— На двенадцатом километре, — легко призналась та. — На стене знак — надпись на немецком… Что-то там… комму-нистен, тод… Короче, «Смерть коммунистам!». Мы тоннель купили у китайцев…
Таможенник круто развернулся и пошел к черному ходу, коим пользовались служащие ночного клуба. Они же столпились в коридоре, привлеченные грохотом в гримерке, и сейчас, словно битое зеркало, разлетались из-под его ног в разные стороны.
— Давно бы так! — крикнул он на пороге, похоже, более самому себе, хотя не узнал своего голоса.
И тут увидел, как из гримерки вышла Тамара, наряженная в эротическое белье. Да по коридорчику прямым ходом на подиум! Даже зная Тамарины увлечения, подобного Волков не ожидал. Все бросились в зал, смотреть, и он, непроизвольно, — за поварами и официантами.