Милько раскрыл глаза. «Явления шока постепенно угасают», — подумала Ольга.
— Михаил! — окликнула.
Губы его шевельнулись, но слов не было слышно.
— Миша, милый, тебе лучше?
А он то открывал, то закрывал глаза и молчал.
— Вот положим тебя на матрац, — говорила Ольга, поднимая голову Михаила к себе на колени и беря его под мышки. — Ведь правда, тебе гораздо лучше?
Легко, без всякого напряжения, положила юношу на матрац, разостланный на полу. Повернула на правую сторону, сказав:
— Полежи так на случай тошноты.
Ивана Макаровича и Загорского тоже порядком стукнуло, но. они этого не замечали, встревоженные ранением Милько. Молча наблюдали, как хлопотала возле него Ольга, подавали необходимые вещи. Но что случилось? В чем причина такого сотрясения? Не сдвиг ли это коры Луны?
— Загадочно! Прямо-таки загадочно! — проговорил профессор, шагая взад и вперед.
— Мы не только не можем стартовать из такого положения, промолвил Загорский, — даже выйти из ракеты невозможно!
Только теперь Иван Макарович и Ольга увидели, что входной люк вплотную прижат к поверхности Луны.
— Да, мы закупорены, — сказал Плугарь. — Но разве это навсегда? Как вы считаете, Загорский?
— Нужно найти выход…
В иллюминатор увидели: неподалеку над горами таяла черная туча газа и пыли.
— Извержение вулкана, — произнес Загорский. — Вот вам и разгадка. Нас ударило камнями, волнами газа, ну, и еще сотрясение поверхности…
— Взрыв-то взрыв, но там нет никакого вулкана! Ведь у нас есть подробная карта…
Еще раз рассмотрели карту. Профессор был прав: в том месте, где вздымалась туча, в радиусе нескольких километров не было даже небольшого вулкана.
— Мне кажется, что это атомный взрыв, товарищи! — подытожил профессор.
— Это возможно, но зачем им было производить такой эксперимент? — сказал Загорский, имея в виду «соседей».
— Очевидно, доигрались с новым радиоактивным элементом…
— «Селенит-один»?
— Да.
Тяжелое, гнетущее чувство сжало грудь Плугарю. Как несчастливо сложились обстоятельства для его экспедиции! «Комета» упала. Милько ранен. А насколько хватит им воздуха — часов на двести? Неужели ракета станет им могилой?
Иван Макарович смотрит на Ольгу и Загорского. Ошеломленные катастрофой, они стоят перед иллюминатором и, наверное, наблюдают за зловещей газовой стеной. У Ольги замкнутое лицо, Николай хмурится. Стоят, словно у окна вагона, смотрят на проплывающий пейзаж, и каждый думает о своем.
Вдруг Ольга поворачивается и быстро подходит к отцу.
— Отец! — восклицает, припадая к его груди.
— Что ты?
Иван Макарович машинально потрепал ее волосы, — так он, бывало, успокаивал ее, когда была девочкой.