А стоит мне только снять линзы, как я вижу огненно-красный «феррари», но это только сон и мечты об автомобильной полигамии. За которыми наваливаются видения о слонах, будто я на слоноферме убил своего сто первого слона. Я доволен, вешаю на гвоздик крюк, снимаю забрызганный кровью кожаный фартук и улыбаюсь.
Мы промчались двести с лишним верст, когда Карина сказала: «Направо», — и вот мы в ее деревне, на проселочной дороге, и Карину потряхивает на кочках, и мне в голову приходит нелепая и грубая мысль — похитить ее с собственной свадьбы. Видно, меня бес попутал да красный «феррари», на котором я чувствую себя джигитом. Да и на «ауди» я тоже чувствую себя джигитом, особенно когда Карина охает и ахает на кочках.
— Держись, держись за ручку, я-то за баранку держусь.
— Как, ах? — выдыхает она.
— Крепче, крепче, а то, чего доброго, вылетишь из машины, что мы жениху скажем?
— Ах!
— А еще толкнешь меня плечом, и я вылечу вместе с тобой в грязь, что о нас люди подумают?
— Ах, вот ты чего боишься!
Но на самом деле я боюсь не выпачкаться в грязи, к этому я уже привык, и даже моя машина. Больше всего я боюсь Каринкиного брата Васю-мстителя. Он такой страшный — рыжий, хромой. И стоит мне снять линзы, как он является ко мне, и тогда я шепчу: «Господи, спаси и сохрани!» — и потею.
Первый раз я увидел его у ворот Каринкиного дома в белой рубахе, холщовых штанах и лаптях. Он побежал к машине, прихрамывая и обгоняя свою толстую матушку Пелагею, которая несла крупный чугунок с кашей. Нельзя было не улыбнуться, глядя на их сияющие лица. Но Каринкины подружки запричитали, заревели, и начался мордовский свадебный обряд с его нескончаемыми корильными и величальными песнями.
Сейчас, когда я слушаю джаз, закрыв глаза, а мои линзы плещутся в пузырьке с раствором, словно рыбки в аквариуме, мне то и дело видится разрумяненное от водки лицо Пелагеи, а ее зычный голос подхватывает меня и несет наравне с Луи Армстронгом и даже — соревнуясь с Луи Армстронгом на поворотах. Она то и дело подмигивает мне, словно предлагает переключить ближний свет фар и прокатиться на полную катушку.
Вечером мы пошли в Священную рощу, и мне опять пришла в голову срамная мысль похитить Карину, тем более что мы уже держались за руки, а ее брат Вася, возглавляя процессию, шел далеко впереди.
Я обнял Карину за талию, она шепнула мне: «Что ты делаешь, мы еще не поклонились духам!», но я все-таки успел учуять аромат ее душистых волос.
А потом мы водили хоровод вокруг трехсотлетних дубов, что не так-то просто было сделать, учитывая количество выпитого, и привязывали к их веткам носовые платки.