Обширный пустырь хозяйственного двора, захламленный досками, кабелями, проржавевшими бочками с надписью «яд», остов грузовика с вросшими в асфальт рессорами, в прорехе забора — шуршащая шинами улица. Ард тщательно запер за собой дверь, спрятал связку ключей под четвертой от угла бочкой, пролез сквозь забор, огляделся и небрежной походкой слоняющегося бездельника зашагал вниз по улице перекусить и промочить горло в какой-нибудь ранней пивной.
— Ты рехнулся, брат, какое пиво? Пойди вон воды из крана попей, — объяснили ему тетки-раздатчицы, гремя мятыми кастрюлями, содрали за вчерашний салат, а от рыбы с темной родословной он отказался сам. Вышел на пустующую веранду и, сгрузив с хромоногого стола увечные стулья, первый раз за столько-то времени присел в человеческой позе.
ЭкзИм вырос перед ним прямо из тарелки с салатом.
— Вовсе даже недурно, — произнес он, отсаживаясь на соседний стул. — Вы отлично соображаете в нештатных ситуациях.
— И это всё? — пережевывая дряблые огурцы, удивился Ард.
— Отчего же, я могу похвалить и шире. А что вы хотите услышать?
— А вот хочу услышать, что произойдет с хрономодулем «кабинет»? — хитро прищурился Арольд.
— О-о, — покачал головой ЭкзИм, — вопросы-то вы все задаете не по теме. Могу лишь сообщить, что в Книге Судеб это отдельная глава, так, по-моему, и называется: «Кабинет… не то 27… не то 28». Да, вообще, забыли б вы о своих модулях. — И тотчас, оказавшись близко-близко, осведомился вкрадчиво: — Листаем дальше? Еще пара страничек, и в городе начали происходить события.
В городе начали происходить события. Под старыми лозунгами теперь выступали новые герои, и дикторши с телеэкранов в портовых кафе зачитывали тексты их официальных сообщений с какими-то шкодливенькими ухмылочками, а репортажи с мест стали напоминать фронтовые сводки. На тротуарах и фасадах домов по ночам появлялись нарисованные краской призывы аполитичного содержания, в газетах же замелькало виляющее словосочетание «безответственные элементы», которое после введения комендантского часа мигом ужалось до короткого, как приговор, словечка «экстремисты». Дожди сделались редкостью, зато участились пожары, причем загадочно горел, главным образом, войсковой автотранспорт и, в основном, по ночам. Муниципальное Собрание самораспустилось, а всеми делами теперь заправляли старшие офицеры из Бюро Идеологической Чистоты и сугубо штатский Комитет Национального Согласия, прозванный портовыми шлюхами по каким-то своим профессиональным ассоциациям «КоНСоль». Ехидному народу термин понравился и был зачислен в разряд бранных, применимых к любому разговору — от политики до секса.