– Кажется, ничего не получится, – глупо улыбаясь, промямлила я, натягивая на себя простыню.
Широкой и теплой ладонью он погладил меня по голове и мягко сказал:
– У нас еще будет для этого масса времени. Мы ведь даже не разогрелись как следует.
Я вдруг снова испытала чувство стыда и отвернулась, чтобы не смотреть, как он торопливо натягивает на себя разбросанную по полу одежду.
Легко поцеловав меня в висок, он быстро вышел из комнаты, тактично давая мне возможность одеться и привести себя в порядок.
Я подошла к зеркалу, с удивлением вглядываясь в свое разгоряченное лицо. Что это? Что со мной случилось? Я считала, что замечание Артура о моей красоте не более чем комплимент, но раскрасневшаяся, растрепанная девчонка с испуганными и счастливыми глазами была действительно хороша! И вдруг я догадалась, что произошло: я была влюблена, и это чувство сделало меня прекрасной. Теперь я сильнее, чем любое зло!
В полном молчании мы дошли до церковного кладбища. Не рискуя пройти через главные ворота, чтобы не вызвать подозрений у прихожан, мы обогнули невысокую каменную ограду и проникли на территорию кладбища через маленькую калитку, к которой нас вывел Марк.
Тихо. Пусто. Темно.
Мне показалось, что этот покой обманчив. Деревья и древние надгробные памятники словно замерли в напряженном ожидании чего-то ужасного. Я тряхнула головой, чтобы сбросить с себя наваждение.
У нас ушел почти час на последние приготовления. Когда все было готово, солнце уже ушло за горизонт. Черная туча, висевшая над кладбищем, полностью закрыла луну. Мы с трудом могли видеть друг друга в спустившейся тьме.
Шло время, но ничего не происходило.
– Куда он запропастился? – шепотом спросила Ритка.
– Понятия не имею, – ответила я. – Он обязательно появится. Я это чувствую.
– Надеюсь, ты права. У меня мурашки по коже от холода. Если он протянет еще немного – я заполучу воспаление легких.
Но Сонье не появлялся. Когда прошел еще час, я поняла, что что-то идет не так. И тогда я решилась. Выпрямившись во весь рост, я громко выкрикнула в темноту:
– Где ты, черт возьми?
Тишина. Только неясный шепот вокруг. В шелесте листвы мне почудилось, что кто-то назвал меня по имени.
– Ну что же ты, Сонье, давай, мать твою, покажись! – с тихой злостью произнесла я, медленно обводя вокруг себя взглядом.
Темные надгробия молча наблюдали за мной. Я чувствовала исходящую от них волну ненависти.
– Разве не ты собирался вернуться за мной? – продолжала я. – Что же ты медлишь? Я знаю: теперь ты боишься меня, дохлый ублюдок. Ну и сиди в своей норе, потому что, как только ты высунешь оттуда свой поганый нос, я прикончу тебя!