Пылкая женщина была неправа. Стерко думал, что делает. Очень напряженно думал. И о двух несчастных подростках, с которыми невесть что выделывает для своего удовольствия наследник Пограничья. И о Лэри, который ждет возвращения Стерко и результатов его рейда. И о напарниках, которые хоть и невыносимы для Стерко лично, но объективно действительно неплохие ребята, пытающиеся честно исполнить свой долг…
Но Стерко немного думал и о себе. Он знал, что если не доставит Качурина Лэри, то вряд ли сможет потом взглянуть другу в глаза. Лэри настолько уверен в исключительных способностях Стерко, что не поймет и не простит неудачи, которой по всем меркам не должно случиться. Рвать с Лэри после такой обнадеживающей встречи — этого Стерко не хотел переживать вновь…
Но рассказать другу о вершителе он не мог. И наплевать на угрозы хаварра-наследника тоже не решался. Если не исполнить приказ вершителя, вряд ли Стерко когда-нибудь увидит живыми детей. Пусть до горячей любви между ним и подростками было далеко, они все же еще дети, и их жизнь была и остается в руках Стерко.
Стерко подошел к стене, где в простенке между окнами висело на стене огромное зеркало.
Стерко закатал левый рукав и нащупал кнопки на браслете. Он знал, что заряд уже на исходе. В исследовательском режиме браслет мог работать еще не меньше полугода, но генерация проникающего поля сведет заряд практически к нулю. Это значит, что после малоприятного перехода в Пограничье Стерко еще некоторое время будет беспомощен, как ребенок, в ожидании, пока силы Пограничья не оживят браслет. Конечно, вовсе не обязательно, что переход Стерко завершится прямо в лапах какого-нибудь безжалостного чудовища, но неопределенность финала была налицо.
Стерко безошибочно нащупал на браслете нужную кнопку и, задержав дыхание, нажал ее. Фиолетовая пелена сразу же повисла у него перед глазами, заломило в висках, испарина выступила на лбу… Давненько Стерко всего этого не чувствовал, и привычные прежде неприятные ощущения показались вдруг почти невыносимыми. Стараясь не дышать, чтобы не причинять себе еще большей боли, Стерко заставил себя смотреть в зеркало.
Его отражение стало искажаться. Поверхность зеркала, залитая фиолетовым цветом, помутнела, словно запотела от дыхания гигантской глотки. И вот гладкое прохладное стекло словно вскипело, подчиняясь силе проникающего поля. Стерко напрягся, сосредоточился и шагнул туда, где уже не было его собственного темного силуэта…
Не встретив сопротивления, Стерко перешагнул на ту сторону и, потеряв равновесие, рухнул на прохладную, поросшую короткой травкой землю.