— Судьба… — повторил новорожденный.
Случилось то, чего он интуитивно опасался. Он стал всего лишь никуда не годной боевой машиной. Не иначе, как рукастому громиле вскоре придется вновь заказывать напарника.
— Эх, великие силы, великие силы… — тяжело вздохнув, пробормотал бугай, спускаяь вниз по скользкой тропе из спекшихся кусочков разноцветного искрящегося хрусталя. — И что мне так не везет в жизни? То шухора подсунули. Он конечно большой был, да старый. Полетел я на нем, а у него на высоте орлиного полета инфаркт случился… Если бы я на дно ущелья хлопнулся, конец бы мне. К счастью, прямо на труп шухора угодил, а он мягкий… Потом было дело, того руада дали… Ну он меня нравоучениями изводил, сил нет…
— И ты действительно ему шею сломал? — встрял новорожденный.
— Еще раз напакостишь мне, и тебе сломаю, — пробурчал гигант. — Оно конечно надо было бы тебя уже сейчас придавить из сострадания, чтобы не мучился, но я очень недобрый парнишка. Помрешь своей смертью, туда тебе и дорога, ну а протянешь немного, куска от тебя не отберу…
Новорожденный мысленно прикинул, что если в целом судьба ему мачеха, то с напарником ему, скорее всего, повезло. Попадись он в лапы тех самых мушафа или ры-мчу, которым недавно завидовал, вот тогда было бы совсем плохо.
Напарники вышли на плоскую площадку, с которой открывался вид на тропу через хрустальный перевал, что пролегала несколько ниже.
— Вот это и есть наш пост. Привыкай, — заметил гигант, поводя ручищей. — Будешь сидеть тут, урод ты этакий, да посматривать на эту красоту: то вверх, не летит ли кто, то вниз, не тащится ли по тропе. Ну и драть их, если завидишь.
— Чем драть-то? — вздохнул новорожденный.
— А чем сможешь, — громила еще раз покосился на напарника. — Захочешь жить, что-нибудь придумаешь, заморыш… Да! Не вздумай удрать отсюда. Поймаю, так на ужин сегодня твоя печенка будет.
— А не поймаешь?
— Ну, попробуй, — снисходительно усмехнулся громила. — Странные вы твари, человеки. Ни опасности, ни выгоды своей никогда не видите, будто мозгов у вас нет вовсе.
— Слушай, а ты кто? — спохватился новорожденный. — Имя-то у тебя есть?
— Ты что, уже спятил? Уже с час как родился, а не знаешь, что нет имен у зеркалиц? А происхожу я с этажа фрумчиков… — важно пояснил громила и вздохнул: — Ах, какое место славное… Но и здесь ничего, только скучно бывает, когда дни впустую проходят…
Рыжий фрумчик неторопливо осмотрелся вокруг и вдруг присвистнул и поспешно присел:
— А ну, гляди в оба! Вот и первый утренний гость ползет…
Внизу через перевал действительно полз некий гость. Широкое плоское туловище в несколькими парами лап тащилось по тропе, проскальзывая на отполированых плитах хрусталя. Головы новорожденный поначалу не увидел, а потом понял, что ее, как таковой, и нет. Глаза и ротовая щель помещались на переднем конце туловища, причем глаза смотрели в разные стороны, один вперед, а другой вверх.