Спешившись и встав рядом с Пукой, я обнажил меч и, глядя тараску прямо в глаза, сказал:
– Слушай, может, разойдемся по-хорошему?
Я вовсе не рассчитывал договориться с этим зверюгой, но не хотел прослыть забиякой, затевающим драку без всякой причины. Всегда следует соблюдать приличия.
В ответ чудовище заревело. Рев, скажу я тебе, был что надо – лучше не получилось бы и огра. Деревья задрожали, и листья от страха посворачивались в трубочки. Я малый не робкого десятка – да и едва ли во всем Ксанфе наберется десяток робких варваров, – но даже на меня этот рык произвел определенное впечатление. Поднятый чудовищем ветер сорвал несколько веток, да и запах из его пасти не вызывал восторга.
– Хочешь драться – пожалуйста, – сказал я, – но должен предупредить, что тебе придется иметь дело с опытным воином, прекрасно владеющим оружием... – Разглагольствуя, я присматривался к противнику, стараясь определить уязвимые места. Увы, его панцирь был так прочен, что наверняка выдержал бы и взрыв ананаски. Жаль, конечно, но на простое решение рассчитывать не приходилось, – ...так вот, ежели ты сейчас отступишь, я отнесусь к этому с пониманием.
Тараск сделал шаг вперед. Сначала одновременно ступили три левые ноги, затем три правые. Он разинул пасть, усеянную страшными острыми зубами. Некоторые были зазубренными, так что, когда челюсти смыкались, выступы верхних зубов попадали в выемки нижних, и наоборот. Брр! Никому не пожелаешь угодить в такую пасть.
Поскольку учтивость предписывает сделать три попытки решить дело миром, я заговорил снова:
– Помимо того, что ты уже слышал, мне хотелось бы сообщить...
Тараск бросился вперед, широко разинув пасть. Где-то в глубине его глотки зарождался рев.
Поскольку он решительно не желал меня слушать, я счел себя свободным от всяких ограничений и взмахнул мечом. Если варвар что и умеет делать как следует, так это махать мечом. Мой клинок отсек чудищу язык и одну из миндалин – зарождавшийся рев так и заглох в глотке. Тараск клац-нул челюстями, но я успел отдернуть меч. Клыки зверюги окрасились кровью – но то была его кровь.
– Ну что, чушка в ракушке, получил? – крикнул я. – Если мало, могу добавить. Видать ты совсем тупой, коли счел меченосца легкой добычей. Уноси-ка ноги, пока цел!
Глаза тараска вспыхнули – чего я и добивался. Пункт третий уже поминавшегося мною Наставления рекомендует подначками и оскорблениями доводить противника до бешенства, чтобы он, противник, забыл об осторожности. Насколько я знаю, некоторые посредственные бойцы выигрывали опаснейшие схватки исключительно благодаря острому языку.