— Я прошу прощения, юный человеческий волшебник, но надолго вы собираетесь здесь остаться?
— Что?
— Сильфы рады вас принимать, но достоинство любого гостя в том, что однажды он уходит…
— А! Хорошо, я скоро скажу вам. Пожалуйста.
Горе человека было так непритворно, что мы все вступились за него и попросили демона оставить беднягу в покое. Человек наложил на себя два заклинания — одно делало его тихим, а другое дарило острый слух, так что после клятвенных заверений в том, что человек будет осторожен и никому не причинит вреда, Женро оставил наш город и уехал к себе.
Человек почти всё время сидел в выделенном для него доме, где тусклое освещение позволяло нам быть для него видимыми, и тосковал. Он без конца твердил имя той девушки, которую любил, и все наши попытки развеселить гостя пропадали втуне.
— Не надо плакать, добрый человек, — сказала я, навестив его как-то утром. — Пожалуйста, ты нас огорчаешь.
Колдун криво усмехнулся.
— Я не добрый человек, Лика. Я чёрный маг. Ты знаешь, что это такое?
Я смутилась. Эльфы и демоны рассказывали нам о мире людей, рассказывали они и о живущих там волшебниках. Чёрные маги не нравились ни тем, ни другим.
— Но ты добрый. Ты вернул меня домой.
— Я дурак. И всегда был дураком. Чёрному ордену всё дозволено — почему ты не остановила меня? Почему я не послушался тебя? Лика, я не могу без тебя жить!
— Р'ееефь, я не помню. Я действительно любила тебя? Разве это возможно?
Р'ееефь изменился в лице.
— Мы любили друг друга. И были бы счастливы, если бы не моя глупость.
Я коснулась его волос.
— Не грусти о прошлом, добрый человек. Мы все плачем вместе с тобой. Ты надрываешь наши сердца.
— Но ты не любишь меня.
— Я не могу тебя любить, Р'ееефь. Ты человек, я сильф. Ты очень хороший… наверное, — произнесла я с сомнением. Он был очень несчастен, а вот хороший человеческий колдун или плохой, я не знала. — Я верю, что та девушка, которую ты знал, тебя любила. Но ты же человек.
— Я хотел на тебе жениться, — не слушая, произнёс Р'ееефь. — Но всё никак не мог выбрать время.
— Не грусти, — в который раз повторила я. — Подумай: ты расстался с невестой — это не так страшно, как если бы с женой.
Р'ееефь, казалось, меня не слышал.
— Скажи, сильфы верны своему слову?
— Конечно. Мы самый правдивый народ в этом мире, это все знают. А почему ты спрашиваешь, добрый человек?
— Чёрному ордену всё дозволено, — невпопад повторил Р'ееефь и поднялся на ноги. — Я кое-что вспомнил.
Он широкими шагами вышел на улицу и пошёл на городскую площадь. Я незаметно последовала за ним. Что-то — может быть, интуиция, а, может, память из снов, — подсказывало мне, что ничего хорошего он не задумал.