Ида, хранившая мрачное молчание, сидела по левую руку от Марка, а Хью с грозным видом занял место Элизии справа от него. Ни один из сотрапезников Марка не желал заводить разговор с человеком, который, по их ошибочному мнению, бездействовал, вместо того чтобы покарать явное зло. Их ошибка вызвала легкую усмешку, застывшую на губах Марка, что тоже было неправильно истолковано его критически настроенными соседями.
Визгливый голос крестьянки, ворвавшейся в зал из темноты коридора, нарушил кажущееся спокойствие.
– Эта ведьма сглазила моего сына. – Костлявый палец указывал на Еву. – А теперь Тэд лежит почти при смерти!
Через несколько секунд в зале начался кромешный ад, все двинулись на одинокое запуганное существо, выкрикивая угрозы.
Хью моментально пробился сквозь толпу, загородил собой хрупкую девушку. Марк остался на месте, но именно его громкий раскатистый окрик с требованием внимания заставил всех замолчать.
Как только все взгляды обратились к нему, Марк сурово заявил:
– Никто из вас не властен творить суд над Рокстонскими вассалами. – Толпа трусливо притихла. – Это право принадлежит только мне. Берегитесь, а то как бы вам самим не оказаться на скамье обвиняемых.
Разрозненная толпа готова была отступить, но каждый из бунтарей чересчур опасался приковать к себе ледяной взгляд серых глаз лорда Марка.
– Положите мальчика на носилки и принесите сюда, – распорядился Марк.
По залу прокатился рокот недовольства, но тут же из стражников и слуг был спешно образован отряд, который отправился выполнять поручение хозяина.
В зале установилась неестественная тишина, напряжение росло, пока наконец не раздался громкий топот ног, обутых в сапоги. Восемь человек внесли и осторожно опустили на пол возле главного стола наспех сколоченные носилки с соломенным тюфяком.
Марк сошел с помоста, опустился на колени и внимательно вгляделся в бледное лицо мальчишки. Что же лишило лицо Тэда румянца – болезнь или страх? Марк отвел с холодного лба мальчика прядь волос, заметил виноватый блеск под трепещущими густыми ресницами и мрачно улыбнулся.
Поднявшись на ноги, Марк повернулся к матери парнишки, молча спрашивая себя, насколько искренне она верит в плохо сыгранную болезнь.
– Ты полагаешься только на слово сына, когда говоришь, что он проклят ведьмой?
– Да! – Костлявая женщина воинственно выпрямилась, словно суровый вопрос хозяина оскорбил ее. – Он сказал, что ведьма сглазила его после того, как он с деревенскими парнями попытался избавить нас от нее, забросав ее камнями. Ему бы это удалось, если бы не вмешательство стражника, попавшего в ее ловушку.