Досадуя на угрозу, которую Элизия ощутила в неспешной походке воина при его приближении, она по ошибке приняла веселье Марка на свой счет. Гладкий лоб прорезали едва заметные морщинки, а карие глаза прищуренно уставились на пятна, успевшие потемнеть.
– Да, рана подсохла, но я сказала, что займусь ею, и не намерена отказываться от своего слова.
Первым побуждением Элизии было с радостью воспользоваться предоставленным ей предлогом – повернуться и убежать от близкой опасности, – но еще ни разу она не праздновала труса. И меньше всего ей хотелось показаться трусливой перед этим незнакомцем, в чьей насмешливой улыбке она читала и оскорбление и вызов. Нет, дав обещание, она выполнит его, пусть даже для этого ей придется спуститься в ад к самому дьяволу!
Марк поднял руки ладонями вверх в притворной капитуляции и попятился к окну. Там стоял крепкий сундук, на котором горело несколько свечей, и треногая табуретка. Он уселся на нее, чтобы облегчить задачу девушке.
Элизия прикусила губу, набираясь мужества, но несмотря на всю ее решимость, рука с зажатым в ней куском влажной ткани, которой она собиралась обтереть запекшуюся кровь, дрожала. Его циничная улыбка и стальной блеск неподвижного взгляда помешали ей сразу отвести глаза от треугольника черных кудрей на широкой мускулистой груди, который доходил до пояса домотканых брюк.
По обычаю, хозяйка замка привечала всех именитых гостей, помогая им принимать заранее приготовленную ванну, но вместо Элизии эту обязанность всегда исполняла Ида. Поэтому до того, как этим вечером Элизия оказалась в распахнутых дверях его спальни, привлеченная шумом, ей еще ни разу не доводилось видеть раздетого мужчину. А потом ее так взволновал поступок Джейми, что она ничего не замечала вокруг, когда объявила о своем намерении вернуться. Теперь было совсем другое дело. Мощь, которую излучала его великолепная фигура, пугала. Этот большой темноголовый человек был воплощением грубоватой мужественности и реальной угрозы.
Марк наблюдал, как в расширенных глазах Элизии зачарованность смешалась с презрением и страхом, и еще больше заулыбался. Отвечая на ее удивительно робкие прикосновения, наигранным безразличием, он поинтересовался:
– Это отец решил выдать вас за Джервейса?
– Нет. – Элизия на секунду замерла. Она легко могла бы заявить, что дело обстояло именно так, но ложь очень часто ненароком выходит наружу, иногда даже усилиями самых верных друзей. Владея одним большим секретом, который нужно было сохранить во что бы то ни стало, ей не хотелось продолжать лгать из боязни потерять все. Она возобновила обработку раны с чрезмерным усердием. – Отец умер от внезапной болезни два года назад, а при жизни он не желал, чтобы я покинула его.