Элизия плотно сжала губы. Девушку возмутило, что какой-то пришелец, явившийся неизвестно откуда, чтобы внести сумятицу в ее размеренную жизнь, думает, будто она несмышленыш, хотя ей уже немало лет. Не станет она ему объяснять свои поступки!
– Вас разве не удивило, почему, прождав так долго, он ни с того ни с сего вдруг сделался вашим поклонником? – Инстинктом охотника Марк почуял, куда нанести безошибочный удар. – Или он проявил безудержную страсть нетерпеливого любовника, что объяснило бы его явно запоздалое желание видеть вас своей невестой?
– То, что происходит между мной и Джервейсом, вас совершенно не касается!
В ту же секунду, когда эти слова сорвались с языка, Элизия пожалела о своей запальчивой горячности, выдавшей Марку, что он оказался точен в своих предположениях, касавшихся холодной сдержанности ее нареченного.
– Я так и думал. – Для Марка ее заявление послужило знаком согласия, и серые глаза заблестели еще насмешливей. – Джервейс, которого я знаю почти всю свою жизнь, испытывает страсть только к двум вещам: к богатству и власти.
Услышав, что Черный Волк давно знаком с Джервейсом, Элизия подавила возглас удивления, хотя, обдумав все как следует, она пришла к выводу, что этого следовало ожидать.
– А, так вы не подозревали, что мы с вашим бывшим женихом знакомы с незапамятных времен? По правде говоря, не один десяток лет. – Марк чуть не расхохотался при виде ее изумления. Красавица явно почти ничего не знала о прошлом своего избранника. – Хотя Джервейс по меньшей мере на десять лет старше меня, он жил в Нормандии при дворе принца Роберта, а я воспитывался там же в компании младшего сына Завоевателя, Генриха.
Пока незваный гость продолжал с легкой издевкой свой рассказ, Элизия рассеянно сжимала влажную ткань, из которой на деревянный пол незаметно накапала целая лужица.
– Среди придворных лордов бытовала шутка, что лед в сердце Джервейса выгнал весь огонь его души наружу. – Марк широко раскинул руки. – Отсюда огненный цвет его шевелюры. Подумайте об этом, и вам придется согласиться, что все его поступки объясняются холодным расчетом.
Явное отвращение, звучавшее в бархатном голосе Марка, когда он говорил о Джервейсе, уязвило Элизию. Но заподозрив, что в его цели входило очернить в ее глазах избранника, она не стала доставлять ему удовольствие и не вспылила. Вместо этого она не отрываясь смотрела на свои пальцы, аккуратно складывающие тщательно выжатую ткань, испещренную алыми пятнами.
Марк разглядывал густые блестящие локоны, свисавшие с упрямо склоненной головы. Методичные движения ловких пальцев сказали ему больше всяких слов.