– Кто там? – спросил он из-за двери.
– Это я, – ответила гостья, а чуть позже добавила: – Бенедикт.
В этом не было необходимости. Ник с первого звука голоса угадал, кто стоит за дверью. Вот только каким чудом Бенедикт оказалась на пороге его квартиры, оставалось только гадать.
Он отворил дверь.
– Привет. Ты занят? – робко спросила Бенедикт, не решаясь переступить порог.
– Немного, – покривил душой Ник.
– Я… я могу зайти позже, – растерялась она.
– Ни в коем случае. Заходи. – Ник отступил в сторону, дав Бенедикт возможность пройти внутрь.
– Надо же, только сейчас осознала, что соскучилась не только по тебе, но и по твоему жилищу, – сказала Бенедикт, оглядываясь по сторонам и не зная, как приступить к важному разговору. – Ты неважно выглядишь. Плохо спал? Все работаешь? – Она понимала, что несет чепуху, но слова сами собой слетали с ее языка.
Боже, почему она говорит совсем не то, что нужно?! А Ник тоже хорош. Стоит перед ней с таким удивленно-растерянным видом, словно она только что вышла из пены морской.
– Бенедикт, ты… ты что-то забыла у меня?
Ник тоже мысленно ругал себя за бестолковость. Он тысячу раз представлял их встречу, готовил речи, пылкие признания в любви… Такие, услышав которые, Бенедикт никогда не сможет уйти. Почему же сейчас он стоит перед ней как истукан?
– Ник…
– Бенедикт…
Они одновременно подались навстречу друг другу.
Еще мгновение – и они заключили бы друг друга в объятия, но какой-то невидимый барьер помешал им сделать это. Так они и замерли в шаге друг от друга.
Бенедикт опустила глаза и наконец сказала:
– Ник, простишь ли ты меня когда-нибудь?
– За что? – глухо спросил он.
Он видел, что Бенедикт трудно, но не смел мешать ее «взрослению». Возможно, ей впервые приходилось не только признавать свои ошибки, но и молить об их прощении.
– Я не поверила тебе. Я думала… думала, что это ты отдал снимки в журнал.
– Это было самое простое решение, – резонно заметил Ник, с интересом и внутренним волнением наблюдая за Бенедикт.
Ее губы дрожали. Сплетенные пальцы побелели от напряжения. Вся фигура Бенедикт кричала о ее страдании и самопреодолении.
– Но я должна была защищать тебя, а не обвинять. Ник, прости меня.
– Я тебя уже давно простил, – тихо сказал Ник. Он осторожно поднял двумя пальцами ее подбородок и заглянул девушке в глаза. – Я ведь люблю тебя, Бенедикт.
– Я тоже люблю тебя, Ник. Но эта история… сможем ли мы забыть ее? Не станет ли она вечным укором мне и столбом на нашем пути?
– Это зависит от нас самих, – вздохнул Ник. – Готова ли ты начать все сначала?
– Да, – выдохнула она, завороженно глядя в его глаза и растворяясь в янтарном блеске. – А ты?