Фотографии Нортона появлялись в прессе весьма редко, да и те были довольно расплывчатыми и не давали истинного представления о его внешности. Словом, для общественности Дэвид Нортон был темной лошадкой.
В последнее время, после того как наметилась сделка с островом, Даньелл с отцом часто обсуждали этого человека, обмениваясь той информацией, которую им удалось о нем узнать. Эдвин Честер был весьма заинтересован в предстоящем сотрудничестве с Нортоном и ужасно расстроился, когда стало ясно, что он не может поехать на осмотр острова.
– Тебе придется меня заменить, – заявил он Даньелл, как только ее пустили к нему в больничную палату. – Если Нортон позволит, постарайся сделать как можно больше снимков острова. Нашим клиентам это понравится.
– Не уверена, что он окажется настолько любезным, папа, – охладила его пыл Даньелл.
– Знаю, – поморщился Честер. – Он терпеть не может фотокамер.
– И не только их, если верить слухам, – проворчала Даньелл.
– Что ж, придется уж тебе постараться, дорогая. Я верю в тебя. Удача будет на твоей стороне.
– Надеюсь, что ты прав, папа…
Сейчас, стоя на причале рядом с красавицей яхтой, Даньелл продолжала надеяться на то, что удача улыбнется ей. Еще никогда прежде ей не приходилось общаться с птицами такого высокого полета, поэтому она, понятное дело, сильно нервничала, хотя по ее виду этого никто бы не сказал. Свою нервозность она тщательно скрывала под маской уверенности и профессионализма.
Стараясь расслабиться, Даньелл принялась рассматривать яхту. Судно так и сверкало на солнце, в особенности название «Морская красавица», которое было выполнено из меди. Людей видно не было, однако с палубы доносились веселые голоса и женский смех, а следовательно, на борту есть кто-то еще помимо членов экипажа. Значит, она будет не единственной гостьей на яхте, отправляющейся в трехдневное плавание. Если, конечно, мне позволят подняться на борт, с мрачной иронией подумала Даньелл.
Это был совершенно другой мир. Честеры были далеко не бедны, но все равно вели совсем иной образ жизни, весьма далекий от образа жизни Дэвида Нортона.
На верхней палубе промелькнул кто-то в белом. Вероятно, Кайл Вернон, подумала Даньелл. Ей показалось, что с ним еще один человек и он рассматривает ее. Быть может, это Дэвид Нортон лично желает удостовериться, что она на самом деле дочь Эдвина Честера, а не какая-нибудь пронырливая журналистка, пытающаяся обманом пробраться на судно.
Интересно, какое решение он примет? На губах Даньелл заиграла лукавая улыбка. Но потом она вспомнила о своем несчастном отце, который лежит на больничной койке и беспокоится о том, что сделка может не состояться, и ее улыбка растаяла.