Тихо, тихо...
Снег идет,
Не спугни его тревогой.
Пусть, замедлив свой полет,
Он ложится на дорогу.
Оголенные кусты
Белой шубой укрывает.
Что случится, знаешь ты?
Нет, никто того не знает...
Нет, никто того не знает...
После того как он кончил играть, она тихонько возвратилась в комнату.
– Ты хочешь сделать с этим что-нибудь? – спросила она.
Он услышал по тону ее голоса, что ей больно, и почувствовал угрызения совести – ведь он умышленно попытался разбить панцирь ее обороны.
– Благодаря этой песне, Кэт, ты за две минуты и сорок три секунды получила приз – золотую пластинку. Мы тогда хорошо поработали вместе.
Она повернулась к нему и, глядя прямо в глаза, сказала:
– Это было один-единственный раз.
– И получим награду снова. Соглашайся, дорогая моя. – Фредерик встал и подошел к ней, но не дотронулся до нее. – Кэт, ты знаешь, как это важно для твоей карьеры. И ты должна осуществить все, что сможешь. «Мелодии любви» нуждаются в твоем таланте.
Конечно же, Кэтрин жадно желала этого. Она с трудом сама верила, что можно хотеть чего-то так сильно. Здесь она сможет выразить все свои чувства, самое себя. Но как она снова сможет работать с этим человеком в постоянном с ним общении? Способна ли она на такой шаг? Способна ли принести в жертву здравый смысл ради профессиональной выгоды? Но я не люблю его ничуть, увещевала она себя.
Невозможно было скрыть от Фредерика свои терзания, свою нерешительность, страх и желание осуществить скорее свою мечту.
– Кэт, думай сейчас только о музыке.
– Я и думаю. Но еще я думаю о тебе – о нас. Не уверена, что наше тесное общение безопасно для меня.
– Я не могу обещать, что ненароком не дотронусь до тебя. – Он был раздосадован. – Но, клянусь, сделаю все, чтобы не выдать своих чувств. Этого достаточно?
Кэтрин уклонилась от прямого ответа.
– Если я соглашусь, то когда мы начнем? Я вот-вот отправлюсь в турне.
– Знаю, через две недели. Гастроли закончатся через шесть недель. Так что мы можем начать в первую неделю мая.
– Вижу, ты основательно все продумал. Хорошо, Фред, – сказала она, – я согласна. Где мы будем работать? Только не здесь, – добавила она быстро и печально. – Я не хочу находиться с тобой в этой комнате.
– Нет, я думаю, нет. У меня есть то, что нужно, – продолжил он, когда Кэтрин замолчала. – Я купил домик близ Сандерленда, на Северном море. Это спокойное, уединенное место, нас не будут беспокоить журналисты. Ты знаешь, как они досаждают мне, и набросятся на нас, как только пронюхают, что мы снова вместе. Для них это очередная сенсация.
– А не могли бы мы арендовать маленькую пещеру где-нибудь на берегу моря?