– Черт возьми! Извини, – сказал он, закрывая дверцу машины за Кэтрин. – Я должен был лучше знать, куда тебя веду.
Девушка откинула с лица волосы и повернулась к своему спутнику.
– Не глупи, я ведь сама хотела сюда пойти. Кроме того, эти люди довольно милые.
– Они не всегда милые, – пробормотал он, уже выехав на шоссе.
– Конечно, я довольна, что мы удрали. Фанаты иногда забывают, что мы тоже из плоти и крови.
– Поэтому они хотели получить по ломтику нашей плоти, чтобы отнести домой.
– Да, – сдержанно сказала Кэтрин, – помню, я видела по телевизору твой концерт несколько лет назад. Фанаты смели охрану. Казалось, они не кусочки оторвут от тебя, а проглотят целиком. Это было ужасно!
– О, они так любят меня, что готовы сломать мне парочку ребер.
– Ох, Фред, это так страшно! Я прежде не знала об этом.
Он засмеялся и пожал плечами.
– Такова неприятная сторона нашей работы. Порой у меня остается скверный осадок после концерта. По крайней мере, на некоторое время. Но через это надо уметь переступить. А сегодня твой охранник оказался в трудном положении. Но мы нуждаемся в стимулах, не так ли? Вознаграждающие нас аплодисменты! Ради чего еще делать то, что мы делаем? И ради чего бесчисленное количество людей стремится на сцену? Для чего ты добивалась славы, Кэт?
– Ради спасения себя, – не раздумывая ответила она. – Музыка всегда была тем, что меня поддерживает – постоянно и надежно. Мне необходимо нечто целиком принадлежащее мне. – Она повернулась и испытующе посмотрела на Фредерика. – А ты почему занимаешься пением и музыкой?
– Полагаю, в большинстве случаев по той же причине. Мне есть что сказать, и я хочу, чтобы публика помнила, что это сказал именно я.
Кэтрин засмеялась.
– А ведь ты был таким радикалом, когда начинал карьеру! Твои песни звали на битву, требовали борьбы!
– Я теперь зрелый, умудренный опытом человек, смотрю на многое по-иному.
– Жажда бурных аплодисментов мне не кажется признаком зрелости, – парировала она. – По чьей инициативе сократили содержание твоего последнего альбома?
Он бросил на нее взгляд.
– Это дело моих рук. Я бы немного уменьшил количество и твоих номеров. У некоторых из них была довольно слащавая аранжировка, насколько я помню.
Кэтрин энергично стукнула его по руке.
– Кэт, нельзя меня толкать, когда я за рулем.
– Но за эту «слащавую аранжировку» я получила награду – платиновую пластинку!
– Я высказал только свое мнение, – напомнил он ей. – А лирические стихи совсем неплохие. Может быть, немного сентиментальные.
– Я люблю сентиментальную лирику, – сказала она, снова ударив его по руке. – Не каждая песня должна быть надоедливым социальным комментарием.