– Фотографии вызывающие, конечно, но это так задумано, сейчас мода на эротику. – Кэтрин взяла обложку. – Здесь нет ничего дурного. Фред, я же не ребенок, чтобы одеваться в наглухо закрытые платьица с зайчиком на фартуке. Это бизнес. И никакой крайности тут нет. На обложке я в более скромной одежде, чем бываю на общественном пляже.
– Но не в более подходящей, – холодно возразил Фредерик, – в этом разница.
Кэтрин покраснела, ею овладело чувство досады, и вместе с тем она была смущена.
– Я не считаю эту обложку неприличной. Я никогда не позировала для непристойных фотографий. Альберт Ломба – один из самых знаменитых фотографов. Он не одобряет неприличные фотографии.
– В нем два человека, один – настоящий художник, другой склонен к порнографии. Так я полагаю.
Кэтрин повертела в руках пресловутую обложку.
– То, что ты сказал, отвратительно. Ты намеренно обижаешь меня?
– Я просто высказал свое мнение. Ты этого не любишь.
– Я не нуждаюсь в твоем мнении и твоем одобрении!
– Нет? – Он притушил сигарету в пепельнице. – Ты вообще-то не слишком злая, но иногда бываешь настоящей ведьмой. – Он схватил ее за руку. Сила, с которой он сжал ее, не соответствовала его спокойному тону и холодному взгляду.
– Оставь меня! – Кэтрин безуспешно пыталась вырвать у него руку.
– Отпущу, когда кончу говорить.
– Ты уже закончил, – сказала она неожиданно спокойным голосом. Отказавшись от безуспешной попытки освободить руку, Кэтрин посмотрела на него уничтожающим взглядом. Чувство негодования захлестнуло ее. – Я не собираюсь больше слушать тебя! Когда ты избавишь меня от твоих оскорблений, Фредерик? Ты можешь помешать мне уйти, потому что сильнее меня, но не более того. – Она была в бешенстве, но владела собой и старалась говорить сдержанно. – Я сама распоряжаюсь своей жизнью. Конечно, ты имеешь право на свое мнение, но не имеешь права обижать меня. Сейчас я не желаю разговаривать с тобой, я только хочу, чтобы ты отпустил меня и дал мне уйти.
Фредерик молчал, но ослабил хватку, и она смогла убрать руку. Он повернулся и вышел из комнаты. Возможно, она ошиблась, объясняя причину поведения Фредерика депрессией.
* * *
Кэтрин спала. Приснившийся ей сон представлял смешение воспоминаний детства. Мысли и образы всплывали и снова отступали в темноту. Одно накладывалось на другое – калейдоскоп страхов, чувства вины, безысходности... Она металась на простынях, пытаясь найти в себе силу проснуться, и стонала. Но подсознание цепко держало ее, она никак не могла прийти в себя. Страшный удар грома, казалось, раздался внутри ее существа, а электрический разряд молнии словно вспыхнул внутри комнаты. Она в ужасе проснулась и рывком села на постели. Комната снова погрузилась в темноту. Все это было так страшно, что у нее началась истерика. На звук громких рыданий к ней ворвался Фредерик.