Она двигалась по кухне и пела – веселая и счастливая. Кухня была наполнена утренними звуками и запахами: шумел кофейник, шипела на сковородке колбаса с салом, звенела посуда. Волосы Кэтрин, еще в беспорядке после ночи, струились по спине. Вот она потянулась к верхней полке посудного шкафа, и ее короткий халат поднялся, открывая длинные стройные ножки.
Кэтрин перестала петь и, досадуя на свой маленький рост, все же ухитрилась достать сверху блюдо, обернулась и увидела Фредерика. От удивления она уронила вилку, но умудрилась спасти блюдо.
– Фред! Ты испугал меня! – воскликнула она. – Я не слышала, как ты вошел.
Фредерик, любуясь ею, не сдвинулся с места.
– Я люблю тебя, Кэт!
– Я тоже люблю тебя, Фредди, – просто сказала она. Сейчас ей не хотелось бурных проявлений страсти.
Он нахмурился, когда Кэтрин повернулась к раковине, чтобы вымыть посуду.
– Ты говоришь таким тоном, словно ты моя сестра. У меня есть две, и я не нуждаюсь в третьей.
– Ну перестань! Я, конечно, не отношусь к тебе как к брату, Фредди. Мне трудно выразить то, что я чувствую. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоем сочувствии. Ты помог мне этой ночью больше, чем я могу сказать словами.
– Это звучит так, будто я доктор. Я сказал: «Я люблю тебя, Кэт», как любящий мужчина. – В его словах прорвались сердитые нотки.
– Дорогой, ты совершенно не понимаешь, что такое чувство благодарности... Ты лишен его... – Она оборвала фразу, увидев, как у него вспыхнули глаза. Надвигалась буря!.. Он щелчком выключил газ под дымящейся сковородкой.
– Не говори мне, что у меня есть и чего нет. Я знаю, что у меня есть. – Он взял ее за плечи и потряс. – У меня есть любовь к тебе! И нечего меня за это благодарить! Я не гуманитарная организация! И не Красный Крест!
– Фред!..
Он притянул ее к себе, отстранив блюдо, которое находилось между ними. Ее охватило отчаяние – ну и характер! «Никогда не говори о любви ко мне таким постным тоном». А Фредерик между тем поднял ей голову рукой и стал целовать. Его губы были грубыми и настойчивыми.
– Мне нужно от тебя больше, чем это, гораздо больше. – Глаза его сверкали. – И я получу все, что хочу. Будь я проклят!
– Фред!.. – Она не могла перевести дыхание, ошеломленная силой его взрыва.
– Судьба постоянно загоняет меня в ловушку. Да выпусти же ты из рук это чертово блюдо! – Он употребил еще одно, более сильное выражение по поводу блюда, но она умудрилась его не расслышать.
– Ох, Фред, – Кэтрин обняла его за шею, – у тебя уже есть больше, чем «это», у тебя есть все. Я боялась, я очень боялась сказать тебе, как сильно тебя люблю. Я люблю тебя, Фред Эмбридж! – Теперь она сказала это совсем другим тоном.