Чувство ответственности за мать создавало еще один барьер. Она стыдилась собственной матери и не решалась сообщить Фреду о ее нынешнем состоянии. А этого в их совместной жизни не избежать. В прошедшие годы она решительно ограждала свою личную жизнь от посторонних вторжений, обещая себе никогда не зависеть ни от кого, даже от любимого человека.
Поэтому Кэтрин очень хотелось продлить время пребывания в Сандерленде. Но она понимала, что идиллия подходит к концу. Эта мысль, не давала ей покоя. Прелюдия к осуществлению мечты была прекрасной. Но что будет дальше?! Она не знала. «Что случится, знаешь ты? Нет, никто того не знает...»– вспоминала она слова своей старой песни.
А сейчас, ухватившись за каменный выступ скалы, она задумчиво смотрела на море. Ее мысли были где-то далеко. Фредерик забеспокоился. Облако на какой-то момент закрыло солнце, и свет затуманился, потускнел.
– О чем ты думаешь? – спросил он, приглаживая рукой разлетавшиеся от ветра ее волосы.
– Об этом месте, где мы сейчас стоим и где мне так хорошо, – сказала Кэтрин, не изменив позы. – Однажды мы с Марианной отправились в Венецию, и я была уверена, что это самое прекрасное место на земле. Сейчас я думаю, что здесь лучше.
– Я знал, что тебе понравится. Я боялся, что ты откажешься. Но мне очень хотелось привезти тебя сюда, где мы будем одни.
Кэтрин продолжала глядеть на море.
– Я думала, мы приехали в Сандерленд работать над партитурой.
– Да, – Фредерик посмотрел на птицу, нырнувшую в волны, – но больше всего я хотел, чтобы ты была рядом.
– Рядом?
– Я сомневался, согласишься ли ты снова со мной работать, но написать партитуру к фильму – это ведь очень заманчиво. Может быть, без этого ты не согласилась бы жить здесь со мной?
– Значит, ты соблазнил меня партитурой? Помахал перед носом «мясной косточкой»?!
– Конечно нет. Я хотел работать вместе с тобой над партитурой, которую предложили мне. Но был и расчет другого рода.
– Расчет и планирование, – сказала она тихо, – как в шахматной игре. Марианна права, я никогда не была хорошим стратегом.
Она отвернулась, но Фредерик взял ее за плечи попытался повернуть к себе лицом.
– Кэт!
– Как ты мог? – Она снова отвернулась, глаза у нее потемнели.
– Как я мог? Что? – спросил он холодно, держа ее за плечи.
– Как ты мог использовать работу над партитурой как приманку, чтобы обманным путем привезти меня сюда? – Порыв ветра бросил волосы ей в лицо.
– Я использовал бы все что угодно, чтобы вернуть тебя в свою жизнь. Но я не обманывал тебя, Кэт. Я говорил только правду.
– Часть правды!