Джули уперлась ладонями в стройные обнаженные бедра и отбросила назад мокрые спутанные волосы.
– Я думаю, что самое лучшее для вас уплыть отсюда утром, мистер Тьернан. Завтра должен вернуться мой отец, а он предпочитает, чтобы этот остров принадлежал только нам. Если бы мы нуждались в обществе, то поселись бы на Сент-Винсенте.
– Вы довольно откровенны, моя девочка, – засмеялся он. – Почему вы испытываете ко мне такую неприязнь? Потому что ее не чувствует ваша мачеха?
– Я совсем не испытываю к вам неприязни, так как слишком мало вас знаю. Просто обращаю ваше внимание на то, что Солитэр – не туристический курорт. Это частное владение. Вы же не позволили бы себе зайти в чей-то сад, не правда ли? Почему же вы остановились в нашей лагуне?
– Вы упустили из виду – я получил разрешение остаться здесь до возвращения вашего отца.
– Хорошо, если вы действительно интересуетесь его работами, в чем я сомневаюсь, вы могли бы поехать в Нью-Йорк и купить картину там. Он не продает их случайным посетителям. Все его работы отправляются в Штаты или в Лондон.
– С чего вы взяли, что мне нужна картина?
– Но Гизела сказала... – начала было Джули, но остановилась, прикусив губу. Нет, Гизела не сказала ничего определенного, она сказала «возможно», вспомнила Джули. – Но если это не так, зачем же вам нужен мой отец? – удивилась девушка.
Он потянулся и легко поднялся с песка. На нем были только шорты, и Джули подумала, что, имея такую мощную грудь и широкие плечи, он должен быть отличным пловцом, но, как ни странно, эта мысль только усилила ее враждебность.
– Разве ваша мачеха не сказала вам? Я собираюсь купить Солитэр, – небрежно сказал он.
У Джули перехватило дыхание. Полотенце соскользнуло с ее плеч, но она, словно окаменев, не сделала ни одного движения, чтобы поправить его. Девушка чувствовала себя такой ошеломленной, как если бы он дал ей пощечину.
Я знала это, в оцепенении подумала она. С первой минуты его появления я знала, что он принесет мне несчастье.
Стараясь не выдать своего волнения, она коротко бросила:
– Боюсь, вы понапрасну теряете время. Он не продается.
– В самом деле? Ваша мачеха, похоже, думает иначе. Она намекнула, что, если предложение будет достаточно привлекательным, ваш отец будет рад продать его. Я понял, что он владеет правом аренды собственности на девяносто девять лет.
– Это не «собственность», это наш дом, – вспыхнула Джули. – И он не продается, что бы ни говорила вам Гизела. Я уверена, что эта идея принадлежит ей.
– Фактически, да. Правда, я давно хотел приобрести остров, а это место выглядит именно таким, о каком я всегда мечтал.