Со страхом войдя в небольшое с высокими окнами помещение, Джули увидела массу книжных шкафов, тесно стоящих друг к другу и занимающих целую стену, шкафчик с дюжиной образцов разных удочек для морской ловли рыбы, большой письменный стол и несколько мягких кресел.
Закрыв дверь, Саймон подвел ее к написанной маслом картине, висящей на стене. На ней был изображен мужчина, отдаленно напоминающий Саймона, в завитом парике и с большим кружевным воротником.
– Этот портрет другого Саймона Тьернана, – жестко сказал он. – Он был привезен в 1653 году на Барбадос в качестве раба.
– Раба? – удивленно воскликнула Джули.
– Он был роялистом, приближенным короля, но после казни короля Кромвелем, как и многие офицеры-роялисты, был отправлен на Барбадос в качестве раба. Несколько раз его продавали от одного хозяина к другому, пока в 1660 году не наступила эпоха Стюартов, признавших основные завоевания революции. Здесь есть еще кое-что, что может тебя заинтересовать. – Он указал на вставленный в рамку пергамент, висящий рядом с портретом. – Это копия фрагмента доклада губернатора по поводу урагана в 1831 году, – пояснил Саймон, – он принес в эти края абсолютное опустошение и множество страшных смертей. Главный дом был полностью разрушен, и на следующий день Люси Тьернан умерла в родах, – стараясь говорить спокойно, продолжил Саймон. – К счастью, ее сын выжил, и мой род не прекратил своего существования, иначе сегодня я бы не разговаривал с тобой. Ну вот, ты теперь воочию можешь убедиться, что в свое время Тьернанам тоже приходилось сталкиваться с превратностями судьбы.
Но прежде чем Джули успела что-нибудь ответить, в дверь просунула голову миссис Тьернан:
– Саймон, Бен Чейз хочет поговорить с тобой. Он ждет у телефона.
– Спасибо. Я у себя сниму трубку. Извини, – обернулся он к Джули, которая последовала в холл за миссис Тьернан и тихо прикрыла за собой дверь кабинета.
– Ты выглядишь утомленной, моя дорогая. Встреча с мачехой была суровым испытанием для тебя, – с симпатией сказала мать Саймона.
– Да нет, не совсем. – Джули описала метаморфозу, произошедшую с Гизелой. – Но Саймон считает, что это все может быть притворством, в принципе у нее есть причины так вести себя, – с сомнением поведала Джули.
– Ну, Саймон обычно очень здраво судит о людях, – задумчиво произнесла миссис Тьернан. – Но я горжусь и собственной способностью давать трезвые оценки. Посмотрим, какое она завтра произведет на меня впечатление.
* * *
Когда на следующий день Гизела вышла из такси без четверти час, на ней была скромная белая блузка и серая льняная юбка. Серебристые волосы были аккуратно заколоты сзади. Пожав руку хозяйке, она тихо сказала: