Я достаю из холодильника лимон, нарезаю; похищаю из запасов Вальки-дочери шоколадку. Затем устраиваюсь напротив Богдана и через наполненную рюмку изучаю обстановку комнаты. Чудесно!
Разговор о работе глохнет на корню. По молчаливому соглашению Богдан не задает мне на этот счет наводящих вопросов. Он примерно догадывается о специфике моего положения. Сам он в отпуске и потому предпочитает порассуждать о свободном времяпрепровождении. Вначале о рыбалке, затем, естественно, следует переключение на темы, связанные с прекрасной половиной. Мы мелем языками без опаски быть услышанными. Ему есть о чем порассказать: он — любимец женщин. Немудрено: высокий, спортивная фигура, блондин, как и положено, с голубыми глазами. Только голубизна та — на уровне мировых стандартов. Не ниже. При всем при том, здорово смахивает на Редфорда — звезду американского кино. В общем, друг мой — картинка. Мне с ним не тягаться. Но я ему не завидую, Мне даже немного смешно. Как был мальчишкой, так и остался. А ведь нам, слава богу, под сорок. Он это тоже понимает и в отношении моих семейных уз ведет себя с подобающим уважением.
Мы продолжаем болтать, но ни с того, ни с сего я ловлю себя на том, что ощущаю беспокойство. Скрытый страх. Пытаюсь заняться самоанализом — не помогает. Почти явственно чувствую, как повышается содержание адреналина в крови. Из-за коньяка?
Внезапно взгляд Богдана останавливается на стопке газет. Он замолкает. Берет одну из них в руки, разворачивает. Показывает мне.
— Читал? — спрашивает он.
— Да, — отвечаю я. — Довольно любопытная статейка.
— И каково твое мнение по данному вопросу? Или ты его не имеешь?
— Не надо обо мне так плохо думать, — в моем голосе звучит упрек. — У меня давным-давно имеется личное мнение. Конечно, если принять на веру показания очевидцев. Но вначале мне хотелось бы выслушать твои соображения.
Богдан надувает щеки и медленно, сложив губы трубочкой, выпускает воздух дымом несуществующей сигареты. Таким образом он обдумывает мировые проблемы. Я давно это заметил.
— Нет, — решительно заявляет он, — нет во мне веры в НЛО. Ничего не скажешь, было бы заманчиво допустить, что там кто-то крутится. Но нужно смотреть трезво. На чудеса наш мир скуповат. Чудес тю-тю. Дефицит. А исходя из этого, делаю вывод: девяносто процентов свидетельств очевидцев — ложь, остальные десять — что-то такое, чего хоть мы пока и не знаем, но все равно наше, земное. Как нынче говорят: аномально-атмосферное. Читай, старик, Шкловского. Мы во Вселенной о-ди-но-ки. — Последнее слово он с видимым удовольствием произносит по слогам. Возникает впечатление, что Богдан ужасно рад одиночеству. Человечества в целом.