— Возрожденные не могли их остановить? Поубивать их всех? Или просто поговорить с ними, убедить в необходимости скрываться и не убивать людей в таком количестве?
— Не могли… Невозрожденные боялись их, чувствуя в них силу. Чувствуя их прикосновения к своему разуму. А бояться — значит ненавидеть. Да, их можно было бы убить, и в самом начале силы Возрожденных хватило бы для того, чтобы убить тех двух — трех Невозрожденных, что жили вместе с ними в Обском море. Потом это, конечно же, стало проблемой — Невозрожденных стало слишком много…
— Но почему твои друзья не пресекли увеличение числа Невозрожденных в зародыше? — спросил Сергей, — Почему не убили то существо, что некогда было Машей, в самом начале, когда впервые встретили его на своей территории? Как я понимаю, сейчас между этими двумя видами буранников идет война?
— Это не совсем война… — Геля помрачнела. Как объяснить ему то, что естественно для Возрожденных, но непривычно для человека? — Друг с другом воюют лишь люди. Возрожденный никогда не обнажит клыки против другого Возрожденного. Это закон… Они не животные, Сергей, и не люди. Они выше и тех и других, сочетая в себе лучшее, что взяли от обоих видов. У них есть понятие чести, а убийство себе подобного претит им также как вам, скажем, претит детоубийство.
Детоубийство… — Геля на мгновение задумалась, а затем оживилась, нащупав нужную нить разговора, — Скажи, ты смог бы убить собственного сына?
— Смотря к чему ты это спрашиваешь?
— Допустим, твой сын предал тебя. Я не знаю… Выдал государственную тайну, или вообще записался добровольцем в армию противника. Придумай ситуацию сам, а я считаю ее из твоего сознания.
— У меня никогда не было сына… Но я попытаюсь себе это представить.
Геля сконцентрировалась, проникая в его разум. Сейчас, когда Холодов знал об этой ее способности, сделать это оказалось несколько труднее. Неосознанно и сам не желая этого, он блокировал свой мозг, пытаясь не пустить ее туда. Но секунду спустя телепатический барьер рухнул, и Геля увидела образ, который он нарисовал для себя.
— Пусть так… Пусть твой сын служил в горячей точке на Кавказе, подсел там на наркотики и стал продавать оружие из своей части, меняя его у боевиков на гашиш. Пусть так… Скажи, ты смог бы убить его?
— Нет. Наверное, нет…
— А если бы он самолично застрелил командира части? Нет, передал бы его боевикам?
— Возможно… Но к чему все это?!
— Невозрожденные — их дети! — Геля обвела рукой шестерых чудовищ, молчаливо взиравших на людей и, без сомнения, понимавших каждое их слово, — Неудачные дети, предавшие своих родителей. Но предавшие не по своей воле. Неразумные дети, совсем как в твоих мыслях, по глупости подсевшие на иглу. А если бы твой ребенок родился чудовищем? Ты бы убил его, или попытался сделать человеком? Ведь живут же семьи, в которых рождаются дети-дауны, и зачастую эти дауны вырастают более порядочными, нежели их сверстники, рожденные вполне нормальными, но не получившими должного воспитания.