— увидеть ангелов.
Габриэль говорил, что оргазм — значит la petite mort — маленькая смерть.
Пристальный взгляд модистки, как и глаз на пере павлина, не отрываясь, следили за ней. Они как будто что-то искали…
— Некоторые женщины, мадмуазель, — намеренно сказала мадам Рене, — утверждают, что месье Габриэль искусней в этом деле, чем его друг.
Холод, что окутал Викторию с головы до ног, исчез в поглотившем ее тело пламени.
— Madame, простите меня, но я не нахожу возможным продолжать нашу беседу до тех пор, пока я не буду одета.
Мадам Рене пожала плечами.
— Мы женщины, мадмуазель. А месье Габриэля не задевает вид обнаженного женского тела.
— Месье Габриэль какое-то время не был с женщиной.
Зачем она это сказала?
— Out.
— Я не знаю, как соблазнить мужчину.
«Я не знаю, как соблазнить мужчину», — эхом отразилось от стен холодной спальни.
Глаза мадам Рене удовлетворенно заблестели.
— Tournez autour, мадмуазель, et je vous montrerai comment seduire un home.
Виктория автоматически перевела слова модистки: «Повернитесь… и я покажу вам, как соблазнить мужчину».
Ее живот сжался в странном предчувствии.
Пристальный взгляд мадам Рене молчаливо предлагал Виктории быть женщиной.
Любить мужчину, который отвергает любовь.
Виктория повернулась и посмотрела на себя в зеркале-псише.
Из глубины отражения на нее пристально смотрели серебристые глаза.
Виктория не слышала, как Габриэль вошел в спальню. Но он был там.
Раньше Виктория не ощущала его присутствия. А сейчас она всем телом чувствовала Габриэля: своей сносной грудью, своими бедрами и ягодицами, которых нет…
Трое наблюдали за Викторией: мадам Рене — женщина, одетая в синее платье с огненно-рыжими волосами, чей блеск изящно оттеняла маленькая шляпка с качающимся пером павлина; сама Виктория — обнаженная женщина, тело которой облепили почерневшие от воды волосы; и Габриэль — мужчина со скрытым в тени лицом, алебастровая кожа которого сливалась с белизной рубашки, расстегнутой возле горла.
Мадам Рене ждала, чтобы увидеть, насколько храброй была Виктория.
Виктория ждала, что сейчас она провалится сквозь землю от стыда.
А чего ждал Габриэль?
— Поднимите руки, мадмуазель, чтобы я могла снять ваши мерки.
Голос мадам Рене звучал так, словно он шел откуда-то издалека. Ее намерения были абсолютно прозрачны.
Она хотела, чтобы Виктория позировала перед Габриэлем.
Она хотела, чтобы Виктория соблазнила мужчину, который получил известность благодаря своему умению обольщать; мужчину, который не прикасался к женщине уже четырнадцать лет, восемь месяцев, две недели и шесть дней.