– Кто знает. Что-нибудь выдающееся, – пробурчал я, скорчив мину и бросая нетронутый «возбудитель рака» в мусорную корзину. Я устал и чувствовал себя раздраженным. Недавняя болезнь желудка заставила меня похудеть на десять фунтов; одежда болталась на мне как лохмотья.
– Да ладно тебе, Коста. Не будь таким серьезным, расслабься!
– Послушай, – обратился Хандоко к Андреасу, – Коста ведь старше тебя, ты должен всегда обращаться к нему уважительно.
– Иди к черту.
– Так же как и ко мне. Мы старше, ты младше, у нас право старшинства.
Сильная конфуцианская этика, объединявшая всех уроженцев Китая, была просто мукой для нас, людей западной культуры. Мы не могли согласиться с ее утверждениями и постоянно вызывали на свою голову различные проблемы. Будучи греком по происхождению, я, конечно, не отрицал, что старших надо уважать, однако постоянно хранил в памяти и то невероятное множество глупых и отнюдь не вызывающих уважения стариков, которых я когда-то встречал. Мысль о том, что надо льстить кому-то лишь потому, что он старше (или богаче) тебя, заставляла кровь кипеть в моих жилах[21]. Здесь нужно твердо усвоить, что если в западной литературе мы постоянно встречаем образ родителя, отдающего жизнь ради спасения своего ребенка, то в конфуцианской этике дело обстоит с точностью до наоборот: сын жертвует собой ради отца. Для меня такая философия была и остается чуждой и непонятной – за прошедшие годы я не раз создавал себе проблемы из-за подобного пренебрежения к конфуцианской морали.
Андреас же просто не мог вынести мысли, что я старше и «важнее» его.
– Малыш начинает заводиться, – сказал я, и все рассмеялись. – Я расскажу тебе, что я видел, – обратился я затем к Андреасу. – В прошлом году Джон пытался показать мне, что такое ян. Была ночь. Он только что закончил играть в ежевечерний пинг-понг с Иоганном. Шифу взял мячик для пинг-понга и положил его на левую ладонь. Потом развел руки и отвел правую ладонь примерно на два фута в сторону. Внезапно мячик начал мигать сине-фиолетовым светом и издал какой-то звук, напоминающий пение канарейки. Голубовато-белые искры полетели от него по направлению правой руки Учителя – они выглядели как светящиеся мотыльки. Шифу подержал мячик несколько секунд и протянул его мне. Шарик был не очень горячий, но чувствовалось, что он излучает тепло. Я сделал то, что делаю всегда: расколол мячик пополам, чем поверг в уныние всех домочадцев, так как он был последний, а игру хотели продолжить. Однако я должен был убедиться, что внутри мячика не было никакой микросхемы.