Кто-то закричал «Пожар! — кто-то вторил ему, и через пять минут переполошенные селяне ринулись со шлангами и ведрами добивать поверженное пламя, силившееся расползтись по другим домам. Никто не заметил стоявшую на пепелище девочку в полуистлевшей сорочке, окутанную клубами дыма. Теперь огонь пресмыкался перед ней, чувствуя в ней силу, которой нужно безропотно повиноваться. По мановению ее руки языки пламени то вспыхивали, то затухали, то жались к земле, то взметались в воздух, а дым послушно укутывал ее теплым покрывалом. Она не смотрела на огонь, готовый выполнить любую ее волю — она смотрела на небо, где все еще висела громадная черная туча, напоминающая усмехающееся лицо.
Саши Угольниковой не стало — она погибла в огне, вместе со своей семьей. На смену ей пришла прелестная и смертельно опасная нимфетка Пума, еще до конца не осознавшая свою силу.
Там, в небе, громогласно расхохотался Фариус, и она вторила ему.
— Неплохо, милая! Ты достойна того, чтобы стать моим подарком Тени!
— Так вот из-за кого весь сыр-бор? Из-за Тени? Жаль, что он не убил тебя тогда, за Пределом!
Хохот Фариуса оборвался, едва он услышал последние слова девочки.
— Ты читаешь мои мысли! Ты знаешь, кто я?
— Да! Повелитель одного из вторичных миров, низверженный Тенью!
Могучий порыв ветра промчался над селом, взметнув в небо тучи пыли, заслонившие землю от взгляда Фариуса. Небо полыхнуло сотней молний, заставив людей забыть об агонизирующем пламени и дрожащими руками осенить себя крестным знамением. Теперь они не могли не заметить Сашу, простирающую руки к небу и окруженную голубоватым мерцающим сиянием. Они не могли слышать ее слов, обращенных к черной туче над их головами, не могли слышать проклятий, изрыгаемых Фариусом, но одного лишь увиденного было достаточно для того, чтобы на долгие годы потерять покой и во время грозы с ужасом вглядываться в небо.
Небеса разорвались какофонией грома, смешанного с яростным ревом, а земля вторила ему мелкой дрожью. Черная туча то ощетинивалась яркими голубыми вспышками, то вновь угасала — неизменным оставалось лишь голубое сияние вокруг девочки, да стелящиеся перед ней по земле языки пламени.
— Это за моих родных! — кричала она, силясь сжать проклятую тучу в одну точку, превратив ее в жалкое подобие шара, а затем испепелить ее же небесным огнем молний.
— Оставь эту затею, милая, — рокотал в ответ Фариус, — Беги, покуда я не сжег тебя на месте. Беги, и оставь меня в покое, ведь это я даровал тебя силу сотен тысяч обычных людей. Кем бы ты была, не будь меня?!
— Обычным человеком! — кричала она в ответ, уже осознавая тщетность своих попыток сокрушить врага, — Я не хочу быть Назгулом! Не хочу!