Улица Кубовая открылась ему сверху как на ладони. Вот только сверху все люди казались маленькими, словно фигурки на шахматной доске, и лишь одна из них — рослая, серого цвета, выделялась среди них. Ферзь? Нет, скорее — ладья. А вот он — ферзь…
Мысленным толчком Денис послал свой «Флайб» вниз, но не так быстро, как изначально хотел. Его сознание тут же окутала пелена мыслей (чужих мыслей) и боли (чужой боли). Чувств, метавшихся в головах десятков людей, попавших под автоматный обстрел. Была среди этого роя испуганных мыслей и одна, холодная словно сталь. «Убить их всех! На скольких хватит патронов!» И ему не составило труда определить, кому она принадлежит.
Случалось, что в бою он начинал чувствовать эмоции противника, что, безусловно, помогало победить, нанося опережающий удар в тот миг, когда враг лишь планирует выпад. Но такой волны ощущений и видений не испытывал, должно быть, ни один из Назгулов.
«Я изменился, — подумал он, устанавливая в своем сознании телепатическую блокировку, — Что-то произошло в момент смерти Берсека… Что?! Впрочем, сейчас важно не это.» И он вновь рванул «Флайб», одновременно вынимая пистолеты из кобуры.
— Долго нам еще идти? — спросила Ира Честырева, обращаясь не столько к Коле, сколько ко всем трем парням, — Я уже устала прыгать по шпалам как коза!
— Не очень, — улыбнулся своей девушке Коля Сергеев, легонько обняв ее за талию, — Хочешь, дай мне руку и иди по рельсе. Так удобнее.
— Ага! Удобнее! — хохотнул Антон Михайлов, — А ты рассказывал, как Денис где-то здесь навернулся мордой об рельс?
— Тебе бы лишь бы посудачить о чем-то! — с улыбкой сказал Денис, отвешивая другу легкую затрещину, в ответ на что он тут же встал в импровизированную боевую стойку, замахнувшись гитарой.
— Пусть так! Пусть я старый сплетник, зато история все же прикольная вышла. Мы тут как-то шли втроем, так же в лес, так же через этот завод, и Дисе с Колей пришло в голову посостязаться в беге по рельсам. Мол, кто быстрее врежется во-он в тот вагон. Он, кажется, спокон веку тут стоит. Так вот, помчались эти два сайгака на такой скорости, что я едва за ними поспевал. И что вы думаете? — Антон обвел девушек взглядом и, видя что их внимание сосредоточено сейчас только на нем, продолжил, — Дися поскальзывается и со всей дури шлепается носом об рельс! Правая нога — справа, левая — слева, правая рука — справа, левая — слева, и точно мордой в рельс!
Глядя на растопырившего руки и ноги и скорчившего уморительную рожу Антона, девушки прыснули со смеху, а Надя Терещенко нежно прижалась к нему, всем своим видом показывая, «Этот приколист — мой! Никому его не отдам!»