К девяти часам была съедена вся картошка. К десяти та же участь постигла и сардельки, половина из которых погибла в огне, сорвавшись с тонких прутиков, заменявших ребятам шампура. К половине десятого, когда летнее солнце нехотя стало сползать за горизонт, было употреблено вовнутрь почти все пиво, вместе с припасенными специально для этой цели упаковками копченых кальмаров. Ну а ближе к десяти, когда окончательно стемнело, ребята расселись вокруг костра по парам и, под потрескивание дров в костре, завели разговор о смысле жизни, превратностях судьбы, женском непостоянстве и свинстве институтских преподавателей, прерываемый иногда песнями изрядно захмелевшего Антона.
— Давайте поговорим о чем-нибудь прекрасном? — предложил Антон в паузе после очередной песни.
— О чем, например? — спросила Таня.
— Ну, о жизни… О том, что с нами всеми будет?
— А что с нами может быть? — неожиданно сам для себя резко сказал Денис, — Помрем мы все рано или поздно!
— Ну тебя на фиг! — отмахнулся Антон, — пИссИмист хренов! «Помрем мы все!» Это еще когда будет-то? Я, вот, об этом, и думать не хочу и тебе не советую. Меня, поэта, как ни странно, куда больше волнуют не высокие материи, а то, что с нами будет через пару лет. Вот ты, Дися, когда закончишь свой НИИГАиК, чем хочешь занимать? Вряд ли оптикой, которую изучаешь а?
— А хрен его знает. Может и оптикой. Главное, чтобы деньги были. Чтобы нам с Танькой жилось хорошо.
— «Нам»? — передразнила его Таня, — Ты так уверен в том, что мы с тобой навеки?
— Нет, но… — смутился Денис, — Ведь может быть…
— Может… — посерьезнев согласилась она, — А может и нет. Может ты себе кого получше найдешь? Или я?
Над поляной снова повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров. Веселый студенческий разговор грозился перейти в стадию глубоко философского обдумывания жизненных ценностей, а этого не хотел никто из собравшихся. Первым тишины не вынес, естественно, Антон, и попытался вновь завести угасающий разговор.
— А ты сама-то, Тань, чем заниматься намереваешься?
— Вам-то хорошо говорить, вы все студенты! А мы — на годок помладше будем, нам как раз сейчас задумываться надо о том, куда податься, а не сидеть с вами у огонька.
— Вот только, задумываться ни о чем не хочется, а сидеть у огонька так приятно. — прошептала Надя.
Все рассмеялись, немного разрядив атмосферу.
— Я, вот, хочу что-то в жизни полезного сделать. — сказал Коля, щелчком отбрасывая сигарету в костер.
— Полезного для кого? — спросила Ира, крепче прижимаясь к нему.
— Да хотя бы для тебя.
— Почему «хотя-бы»? — надула она губки.