— Ты где? — крикнул Максим в сгущающийся белый мрак.
— Здесь! — совсем рядом отозвалась Маша.
Неожиданно шум ветра полностью перекрыл другой звук, пронзивший сердце насквозь холодной иглой. Пронзительный скрип и скрежет пронесся, казалось, от берега до берега, порожденный движением ледяных пластов, трущихся друг о друга — словно бы адский скрипач, воспетый «Арией» взялся за свой смычок![5] Лед ломался и трещал, изгибаясь и вставая дыбом под ногами, издавая непередаваемую какофонию звуков, вернув Маше ощущение, что под толщей льда есть кто-то живой. Но если в прошлый раз его движения были едва ощутимы, то сейчас этот таинственный и могучий некто с неукротимой яростью рвался на поверхность, едва не опрокидывая ребят своими толчками.
Кто-то схватил Машу за руку, и она, испуганно вскрикнув, отшатнулась, но это был всего лишь Максим, пытавшийся сохранить остатки самообладания.
— В какой стороне берег? — прокричал он, стараясь заглушить рев ветра, доросшего до силы легкого урагана и скрежет льда, но тут же захлебнулся летящим в лицо снегом.
— Не знаю! По-моему, в любой — тут везде недалеко, мы же еще не вышли на самые просторы?
Где-то, совсем рядом, раздался треск ломающегося льда и едва различимый сквозь шум ветра плеск воды, а затем все звуки снежного ада перекрыл громкий рев — рев промахнувшегося хищника. Маша застыла на месте, парализованная ужасом — удивительный и нереальный сон резко перетек в кошмар, и не было нужды даже щипать себя, чтобы убедиться в материальности происходящего — больно бьющий в лицо снег сделал это за нее.
Стоявший рядом Максим судорожно рылся в карманах в поисках, видимо, своего мобильника. Наконец он нашел его, и быстро набрав номер костенеющими на морозе пальцами, что-то закричал в трубку, когда…
… Маша успела заметить, как огромная тень пронеслась мимо нее по воздуху, и беззвучно пала на Максима, погребя его под собой. Ни шума, ни крика… Хотя, быть может, их просто заглушил незатихающий ни на секунду рев бурана. Ее обдал отвратительный запах тухлых яиц, который тут же унесло прочь яростным порывом ветра, а затем откуда-то из белой пелены ей под ноги упало что-то продолговатое, бьющееся в конвульсиях… Одного взгляда на этот предмет было достаточно, чтобы Машу вновь окатила волна панического ужаса, возымевшего, на это раз, обратное действие — прижимая руку к груди и борясь с позывом рвоты она бросилась бежать по скользкому льду, подгоняемая страхом и ветром. А за ее спиной буран погнал по ледяной глади оторванную у самого плеча руку, все еще сжимавшую сотовый телефон и оставлявшую на заснеженной поверхности моря кровавый след.