Я дал ей понять, что подозрение падает на мадам. Именно это и отвечало ее расчетам. Как я предвидел, она не удержалась от искушения добавить к остальным еще одно, решающее доказательство. К тому же так было безопаснее и для нее самой. Ведь Эллен в любой момент могла найти тайник и спрятанный в нем револьвер.
Мы все собрались в столовой. Мадемуазель Ник в гостиной одна, ждет своего выхода. Ей кажется, что наступила минута, когда она без всякого риска может взять револьвер из тайника и положить его в карман накидки, принадлежащей мадам. Но на этот раз она наконец просчиталась…
Фредерика вздрогнула.
– Нет, все-таки я не жалею, что дала ей часы, – сказала она.
– И правильно, мадам.
Она бросила на него быстрый взгляд.
– Вы и об этом знаете?
– А как же Эллен? – вмешался я. – Знала она о чем-нибудь или хотя бы догадывалась?
– Ни о чем. Мы с нею беседовали. Она решила остаться в тот вечер дома, так как, по ее собственным словам, почувствовала что-то неладное. По-видимому, Ник слишком усердно уговаривала ее пойти поглядеть фейерверк. Эллен догадывалась о неприязни, которую Ник питала к мадам. Эллен сама говорила мне, что она «нутром чуяла недоброе». Правда, она думала, что несчастье случится с мадам. Уж кому-кому, а ей-то отлично был известен нрав ее хозяйки, этой «шалой девчонки», как она выразилась.
– Ну что ж, – тихо сказала Фредерика. – Пусть будет так. Шалая девчонка. Такой она для нас и останется… во всяком случае, для меня.
Пуаро взял ее руку и бережно поднес к губам.
Чарлз Вайз резко выпрямился на стуле.
– Неприятная, крайне неприятная история, – заметил он вполголоса. – Придется, наверное, позаботиться о защитнике.
– Мне кажется, в этом не будет необходимости, – тихо ответил Пуаро. – Если, конечно, я не ошибся в своих предположениях.
Он неожиданно повернулся к Челленджеру.
– Ведь вы именно там прячете свой товар, в дамских часиках, верно?
– Я… я… – запинаясь, пробормотал моряк. Он совершенно растерялся.
– Только не старайтесь меня одурачить, разыгрывая рубаху-парня. Если вы провели Гастингса, то со мной это вам не удастся. Между прочим, это дело – я имею в виду торговлю наркотиками, – оно действительно оказалось прибыльным для вас и вашего дядюшки с Гарли-стрит?
– Мсье Пуаро! – Челленджер встал.
Мой друг безмятежно взирал на него снизу вверх.
– Ведь вы и есть тот услужливый «приятель». Отрицайте это, если вам угодно. Но вот вам мой совет: если вы не хотите иметь дело с полицией, вам лучше исчезнуть.
И, к моему глубочайшему изумлению, Челленджер так и сделал. Его как ветром сдуло. Разинув рот, я глядел ему вслед.