– Они все были отравлены?
– Нет, не все. Одну съела мисс Бакли, в верхнем слое были обнаружены еще две. Все остальные были совершенно безвредны.
– Как был положен яд?
– Чрезвычайно примитивным способом. Разрезали конфету пополам, примешивали к начинке кокаин и снова склеивали шоколадом. Дилетантская, так сказать, кустарная работа.
Пуаро горестно вздохнул:
– Ах, если б я знал, если б я знал!.. Могу я повидать мадемуазель?
– Через час, очевидно, сможете, – ответил врач. – Не падайте духом, дружище. Она не умрет.
Весь следующий час мы пробродили по улицам Сент-Лу. Я изо всех сил старался успокоить Пуаро, доказывая ему, что в конце концов все обошлось, несчастья не случилось.
Но он только качал головой и время от времени повторял:
– Я боюсь, Гастингс, я боюсь…
Он говорил это таким странным тоном, что меня и самого охватил страх.
Неожиданно он схватил меня за руку:
– Послушайте, мой друг. Здесь все не так. Я заблуждался с самого начала.
– Вы хотите сказать, что не деньги…
– Нет, в этом-то я не ошибся. Деньги, конечно, деньги. Я говорю о тех, кого мы подозревали, об этих двоих. Уж слишком здесь все неприкрыто… слишком в лоб… Напрашивается еще какой-то поворот. Определенно здесь должно быть еще что-то.
Внезапно он вскипел:
– Ах! Эта крошка! Разве я ей не запретил? Разве не сказал: «Не прикасаться ни к чему, принесенному извне»? И она меня ослушалась, меня, Эркюля Пуаро! Мало ей было четыре раза уйти от смерти? Ей захотелось попробовать в пятый! О! Это неслыханно!
Но вот наконец мы вернулись в больницу. Нас почти сразу же проводили наверх.
Ник сидела в постели. Ее зрачки были неестественно расширены, руки судорожно вздрагивали. Она казалась чрезвычайно возбужденной.
– Ну вот вам опять, – прошептала она.
Ее вид тронул Пуаро до глубины души. Он откашлялся и взял ее за руку.
– Ах, мадемуазель, мадемуазель!
– Мне было б ровным счетом наплевать, – сказала она с вызовом. – Пусть бы они меня прикончили. Мне так все опротивело, так опротивело!
– Бедная малютка!
– И все-таки что-то во мне восстает против этого.
– Спортивный дух. Вы молодец.
– Как видите, меня не уберегла даже ваша хваленая больница.
– Если б вы повиновались приказу, мадемуазель…
Она взглянула на него с легким удивлением:
– Я так и делала.
– Вам было ясно сказано: не ешьте ничего, принесенного извне.
– Я и не ела.
– А шоколадные конфеты?
– Но это же совсем другое дело. Ведь их прислали вы.
– Как вы сказали, мадемуазель?
– Вы их прислали.
– Я? Никогда. Я ничего подобного не присылал.
– Как же не присылали, если там лежала ваша карточка?
– Что-о?