– То есть двадцать пятого, так?
– Скорей всего, именно так.
– А когда ваша тетушка умерла?
– В следующую пятницу.
– Заболев в понедельник вечером?
– Да.
– Вы уехали в понедельник?
– Да.
– И не приезжали во время ее болезни?
– Нет, до самой пятницы. Мы не знали, что она так серьезно больна.
– Вы приехали в пятницу. И еще застали ее в живых?
– Нет, она умерла до нашего приезда.
Пуаро посмотрел на Терезу Аранделл.
– Вы тоже были у тети и в пятницу, и в упомянутые вашим братом выходные?
– Да.
– Ваша тетушка тогда ничего не говорила о своем новом завещании?
– Ни слова, – ответила Тереза.
Однако Чарлз в ту же секунду выпалил:
– О да, было.
Он произнес это со свойственной ему беззаботностью, но каким-то неестественным тоном, словно очень старался выглядеть беззаботным.
– Было? – переспросил Пуаро.
– Чарлз! – воскликнула Тереза.
Чарлз старался не встретиться с сестрой взглядом. И когда заговорил с ней, тоже смотрел в сторону.
– Ты не можешь не помнить, девочка. Я ведь тебе рассказывал. Тетя Эмили предъявила нам в некотором роде ультиматум. Она сидела как судья на процессе. И произнесла речь. Сказала, что не одобряет поведения своих родственников, то есть моего и Терезы. Против Беллы, заявила она, она ничего не имеет, но зато ей не нравится муж Беллы и она ему не доверяет. Тетя Эмили была всегда настроена проанглийски. Если Белла унаследует значительную сумму, сказала она, она не сомневается, что Таниос сумеет прибрать эти денежки к рукам. Еще бы – ведь он грек! «Ей лучше ничего не иметь», – заявила она. А потом добавила, что ни мне, ни Терезе нельзя доверить большие деньги. Мы их тотчас же проиграем или растратим. Поэтому она составила новое завещание, согласно которому все ее состояние переходит к мисс Лоусон. «Она дура, – сказала тетушка Эмили, – но существо преданное. И я верю, что она искренне меня любит. Не ее вина, что она родилась глупой. Я сочла более справедливым сказать тебе об этом, Чарлз, чтобы ты не возлагал особых надежд на мою смерть». Довольно противно было это слушать. Тем более что я как раз и рассчитывал получить деньги после ее кончины.
– Почему ты не сказал мне об этом, Чарлз? – со злостью спросила Тереза.
– Разве? – переспросил он, старательно отводя взгляд.
– А вы что ответили, мистер Аранделл? – поинтересовался Пуаро.
– Я? – небрежно отозвался Чарлз. – Я только засмеялся. Какой толк что-то доказывать? Этим никого не убедишь. «Как вам будет угодно, тетя Эмили, – сказал я. – Конечно, это для меня в некотором роде удар, но, в конце концов, деньги ваши, и вы вольны поступать с ними как вам заблагорассудится».