Был ясный, солнечный день – погода благоприятствовала полету. Откинувшись на спинку сиденья с полузакрытыми глазами, Хилари изучала своих попутчиков, стараясь отвлечься от беспокойных мыслей.
Сиденье впереди нее, но с другой стороны прохода занимала миссис Келвин Бейкер, в своем сером дорожном костюме и маленькой шляпке с перьями на подсиненных волосах походившая на сытую утку. Она перелистывала глянцевые страницы журнала, иногда наклоняясь вперед и барабаня по плечу сидящего перед ней веселого молодого американца Питерса, который оборачивался со своей добродушной усмешкой и быстро отвечал на вопросы. «Как же дружелюбны американцы, – думала Хилари, – и как они не похожи на чопорных английских туристов!» Она не могла себе представить, к примеру, мисс Хезерингтон сидящей в самолете и легко вступающей в разговор с молодым соотечественником и сомневалась, чтобы последний отвечал ей так же охотно, как Эндрю Питерс.
По другую сторону прохода находился норвежец Эрикссон. Когда Хилари встретилась с ним взглядом, он слегка кивнул и предложил ей журнал, который только что закрыл. Поблагодарив, она взяла журнал.
Позади Эрикссона сидел худощавый темноволосый француз. Он вытянул ноги и, казалось, спал.
Хилари обернулась назад. Монахиня с суровым лицом неподвижно сидела позади нее – в ее глазах отсутствовало какое-либо выражение. Хилари казалось странной причудой времени, что женщина в средневековом одеянии путешествует самолетом в XX веке.
Шесть человек несколько часов летели вместе, направляясь в различные места и с различными целями, чтобы потом разойтись и больше никогда не встретиться. Хилари как-то читала роман, сюжет которого был построен на похожей ситуации, и стала строить предположения относительно своих попутчиков. Француз, должно быть, в отпуске – он выглядит таким утомленным. Молодой американец, возможно, ученый. Эрикссон, наверное, направляется на работу, а монахиня – в свой монастырь.
Хилари закрыла глаза, забыв о других пассажирах. Она снова задумалась о полученных инструкциях. Возвратиться в Англию? Это выглядело безумием! Быть может, она не предъявила то, что должно было иметься у настоящей Олив, и не смогла внушить к себе доверие? Хилари вздохнула. «В конце концов, – подумала она, – я не могу сделать больше, чем уже сделала. Если я потерпела неудачу, ничего не попишешь».
Ей в голову пришла еще одна мысль. Анри Лорье считал естественным и неизбежным, что в Марокко за ней велась слежка. Быть может, ее возвращение в Англию было средством усыпить подозрения? Возвращение миссис Беттертон свидетельствовало бы о том, что она посещала Марроко как обычная туристка, а не для того, чтобы «исчезнуть», подобно своему мужу.