– А как насчет поезда в шесть восемнадцать?
– Он всегда переполнен, но в основном мужчинами. Думаю, они обратили бы внимание на женщину – вернее, женщину такого типа. Конечно, она могла уехать на машине, но в наши дни автомобили в Уормсли-Вейл редкость. Мы ведь в стороне от основной дороги.
– И в ту ночь не заметили никаких автомобилей?
– Только машину доктора Клоуда. Он ездил по вызову в сторону Миддлингема. Полагаю, кто-нибудь обратил бы внимание на постороннюю женщину в автомобиле.
– Она не обязательно была посторонней, – медленно произнес Пуаро. – Подвыпивший человек на расстоянии сотни ярдов мог не узнать местную женщину, с которой не был близко знаком. Тем более если она была одета не так, как обычно.
Спенс с сомнением посмотрел на него.
– Узнал бы этот молодой Прайс, к примеру, Линн Марчмонт? – продолжал Пуаро. – Она ведь отсутствовала несколько лет.
– В то время Линн Марчмонт была с матерью в «Белом доме», – возразил Спенс.
– Вы уверены?
– Миссис Лайонел Клоуд – эта чокнутая жена доктора – говорит, что звонила ей в десять минут одиннадцатого. Розалин Клоуд была в Лондоне. Миссис Джереми… ну, я ни разу не видел ее в брюках, и она почти не пользуется косметикой. Да и вообще, она уже далеко не молода.
– О, mon cher! – Пуаро наклонился вперед. – Разве можно определить возраст женщины вечером, при тусклом освещении да еще под слоем макияжа на лице?
– К чему вы клоните, Пуаро? – осведомился Спенс.
Пуаро откинулся на спинку стула и полузакрыл глаза.
– Брюки, твидовый жакет, оранжевый шарф на голове, обилие косметики и потерянная губная помада. Это наводит на мысли.
– Можно подумать, что вы дельфийский оракул, – проворчал суперинтендент. – Хотя я не знаю, что за оракул был в Дельфах, – это молодой Грейвс постоянно щеголяет своей эрудицией, что не идет на пользу его работе. У вас имеются про запас еще какие-нибудь загадочные пророчества, мсье Пуаро?
– Я ведь говорил вам, – ответил тот, – что в этом деле все имеет неправильную форму. В качестве примера я привел вам убитого. Как Андерхей он выглядел абсолютно неправильно. Андерхей был рыцарем, эксцентричным субъектом, старомодным и консервативным. Человек в «Олене» был шантажистом – его никак не назовешь рыцарем, старомодным, консервативным и даже особенно эксцентричным, – следовательно, он не был Андерхеем. Он не мог быть им, ибо люди не меняются до такой степени. Интересным было то, что Портер опознал в нем Андерхея.
– И это привело вас к миссис Джереми?
– К миссис Джереми меня привело сходство – характерные черты, типично трентоновский профиль. Позволив себе маленькую шутку, могу сказать, что в качестве Чарльза Трентона мертвец выглядел вполне подходяще. Но остаются вопросы, которые еще требуют ответа. Почему Дэвид Хантер так легко дал себя шантажировать? Характерно ли это для него? Ответ – категорически нет. Следовательно, он тоже ведет себя нетипично. Затем Розалин Клоуд. Все ее поведение совершенно непонятно, но я бы хотел знать одно. Чего она боится? Почему она думает, что с ней что-то случится, когда рядом нет брата, который защитил бы ее? Кто-то или что-то внушает ей этот страх. И дело не в том, что она опасается лишиться своего состояния, – нет, тут кроется нечто более серьезное. Она боится за свою жизнь.