Да, действительно, грудь многих и многих моих друзей украшали Золотые Звезды и ордена. И если я скажу, что это были лучшие из лучших, то скажу только полуправду. Вторая часть ее — павшие в бою, обожженные, изувеченные, не дожившие до светлой Победы.
«Лучшие из лучших» — это не абстрагированная черта характера. Они первыми шли в самое пекло.
Они принимали бой, когда им противостоял враг в десять, двадцать, пятьдесят раз превосходивший их численно.
Они не взвешивали «за» и «против», когда встречались с гитлеровцами: они атаковали, и в этом было их призвание.
Они просто не могли и не умели поступать по-иному, ибо тогда это были бы уже не они, а другие люди.
Рыцари революции — я не боюсь употребить здесь это высокое слово — не бравировали, не играли в отважных. Смысл их поступков диктовался их совестью, их долгом перед Родиной, народом.
Да, они не хотели умирать, но и не могли предоставить этого права другим, когда умереть было необходимо, чтобы добыть Победу.
Дорогие мои крылатые побратимы! Вот и состарилось наше поколение — бег времени неотвратим. А вы и сегодня — наша совесть, гордость наша и слава.
И в трудные минуты бытия не один я размышляю: как бы поступил в такой ситуации Павлов? Как бы вели себя те, кто лежат сегодня под высокими, уходящими ввысь обелисками? Обращение к памяти вашей рождает беспощадную требовательность. К себе и людям. Наверное, это и есть эстафета, которую мертвые передают живым.
Подошел, прислушался. Гриб держал в руках газету и блокнот. В идеальнейшей тишине звучал его чуть охрипший голос:
— Замечательный русский летчик, автор «мертвой петли», штабс-капитан Нестеров два раза в течение 26 августа 1914 года безуспешно пытался догнать большой австрийский самолет типа «Альбатрос», особенно досаждавший нашим летчикам. Когда этот самолет появился в третий раз, Нестеров, по словам очевидцев, так спешил, что, садясь в самолет, даже не привязался к сиденью. На слова поручика Кованько: «Что же ты будешь делать, возьми хоть браунинг», — последовал ответ: «Ничего, я как-нибудь обойдусь». Нестеров быстро взлетел, набрал высоту и ринулся сверху на неприятельский самолет. Удар был нанесен винтом между двумя несущими поверхностями вражеской машины, которая рухнула, похоронив под собой трех австрийских летчиков. Русский самолет некоторое время снижался по спирали, а затем при одном из резких движений Нестеров выпал из него и разбился насмерть. В истории авиации это был первый воздушный таран…
Молодые летчики притихли. Слушают. Для них это — не «отвлеченная материя». Только что, пойдя на таран, погиб их друг — Михаил Борисов.