— И каковы же другие светила этого загадочного созвездия? — осведомился Круг, скрещивая ноги и просовывая уютную ладонь между бедром и коленом.
— Ладно: всего одна. По этой самой причине они и хотят, чтобы вы были деятельны как только возможно. Они на все пойдут, чтобы заставить вас поддержать их образ мысли. Слог, begonia [блеск] будут, разумеется, ваши. Падук удовольствуется простой подготовкой программы.
— А я останусь глух и нем. Право, голубчик, все это — журнализм с вашей стороны. Я хочу остаться один.
— Один — неуместное слово, — вспыхнув, воскликнул Максимов — Вы не один! У вас ребенок.
— Бросьте, бросьте, — сказал Круг. — Давайте-ка, пожалуйста —
— Нет, не давайте. Я вас предупреждал, что не испугаюсь вашего гнева.
— Ну хорошо. И что же я, по-вашему, должен сделать? — со вздохом спросил Круг, наливая себе еще чашку чуть теплого кофе.
— Немедленно покинуть страну.
Тихо потрескивала печь, и квадратные часы с двумя васильками на белом, голом деревянном циферблате отщелкивали мелкие секунды. Окно попробовало улыбнуться. Слабый всплеск солнца расплылся на дальнем холме и обнаружил с бессмысленной ясностью избушку и с ней три сосны на противоположном склоне, казалось, они шагнули вперед и отступили снова, едва изнуренное солнце впало опять в забытье.
— Я не вижу нужды покидать ее прямо сейчас, — проговорил Круг. — Если они будут слишком уж ко мне приставать, я, вероятно, так и сделаю, но сейчас — единственный ход, над которым я думаю — это длинная рокировка, чтобы защитить моего короля.
Максимов поднялся и снова сел, на другой стул.
— Я вижу, трудненько будет заставить вас уяснить свое положение. Прошу вас, Адам, раскиньте мозгами: ни сегодня, ни завтра — никогда Падук не выпустит вас за границу. Но сейчас вы еще могли бы бежать, как бежали Беренц, Марбель и прочие; завтра это будет уже невозможным, границы стягивают все туже и туже, к тому времени, когда вы надумаете, ни единой щели уже не останется.
— Ладно, а почему же тогда вы не бежите? — проворчал Круг.
— Мое положение иное, — тихо ответил Максимов. — И вы хорошо это знаете. Мы слишком стары с Анной, и к тому же я — образцовый средний человек и никакой угрозы правительству не представляю. Вы же здоровы, как бык, и все в вас — преступно.
— Даже сочти я разумным покинуть страну, я ни малейшего представления не имею, как это сделать.
— Идите к Туроку, он имеет, он вас сведет с нужными людьми. Это станет в порядочную сумму, но вам она по карману. Я тоже не знаю, как это делается, но я знаю, что сделать это можно и делалось уже. Подумайте о спокойной жизни в цивилизованной стране, о возможности работать, об образовании, доступном для вашего мальчика. В нынешних ваших обстоятельствах...