Инспектор кивнул. Он уже успел побеседовать с Салли Финч, Джин Томлинсон и Женевьев. Он спросил:
– А кто живет рядом с Патрисией?
– С одной стороны – Женевьев, но там надежная старая стена. С другой стороны, ближе к лестнице, – комната Элизабет Джонстон, у нее временная перегородка.
– Круг слегка сужается, – сказал инспектор. – Француженка слышала конец разговора, а собиравшаяся на почту Салли Финч – начало. Следовательно, подслушать было практически невозможно, разве что немножко в середине. Конечно, я исключаю Элизабет Джонстон, живущую за тонкой перегородкой, но, с другой стороны, совершенно точно установлено, что в момент ухода Салли Финч она сидела в гостиной.
– Она постоянно была в гостиной?
– Нет, она заходила к себе за книгой. Как всегда, никто не помнит, когда именно.
– Это мог сделать любой из студентов, – беспомощно сказала миссис Хаббард.
– Если полагаться только на их слова, то да, однако у нас есть кое-какие дополнительные улики.
Он достал из кармана маленький пакетик.
– Что это? – взволнованно спросила миссис Хаббард.
Шарп улыбнулся:
– Волосы… Патрисия Лейн сжимала их в кулаке.
– Вы хотите сказать, что…
В дверь постучали.
– Войдите! – откликнулся инспектор.
Дверь распахнулась, и на пороге вырос Акибомбо. Его черное лицо расплылось в широкой улыбке.
– Простите, – сказал он.
Инспектор Шарп раздраженно перебил его:
– Да, мистер… м-м… что у вас там?
– Простите, но мне необходимо делать заявление. Чрезвычайно важный заявление, проливающий свет на этот печальный трагедия.
– Хорошо, мистер Акибомбо, – покорно сказал инспектор Шарп, – рассказывайте, я вас слушаю.
Акибомбо предложили стул. Он сел, глядя на обратившихся в слух инспектора и миссис Хаббард.
– Благодарю вас. Я начинаю?
– Да-да, пожалуйста.
– Видите ли, иногда у меня бывает неприятный ощущение в области желудок.
– Ай-ай-ай!
– Меня мутит, как выражается мисс Салли, но в действительности меня не совсем мутит. Я хочу сказать, у меня нет рвота.
Инспектор Шарп с трудом сдерживался, выслушивая эти медицинские подробности.
– Да-да, – сказал он. – Очень вам сочувствую. Но вы собирались рассказать…
– Может, это от непривычная пища. У меня здесь, – Акибомбо точно указал где, – очень наполнено. И еще я думаю, меня мутит потому, что нам дают мало мясо и много… как это говорится… углеродов.
– Углеводов, – машинально поправил инспектор. – Но я не понимаю…
– Иногда я пью маленький таблетка, мятный сода, а иногда порошок для желудок. Что именно – неважно, главное – что из меня сразу выходит много воздуха. – Мистер Акибомбо весьма реалистично изобразил отрыжку. – После этого, – он ангельски улыбнулся, – я чувствую себя гораздо лучше, гораздо лучше.