Надя задержала взгляд на его лице, но ничего не сказала, взяла из его рук мыло и полотенце и ушла к ручью.
А Тимка священнодействовал. Куда девалась его сонливость? Он подкладывал сучья в костер, бегал к ручью, носил из кузова мешочки и свертки. Большой лоскут чистого брезента заменил скатерть, а на нем Тимка живописно разложил ломтики шпика, красную горбушу, чеснок и снял с огня котелок с дымящейся картошкой. Покончив с хлопотами, Тимка приволок из кабины сиденья и уселся возле костра.
Как и большинство сибиряков, Тимка был немногословен. А может, просто не считал нужным разговаривать с попутчиком. Весь день Надя гнала машину на запад без отдыха, без остановок. А дорога была длинная, проголодался Тимка, видно, порядком, но без «хозяйки» ужинать не начинал и сидел в молчаливом ожидании.
Надя шла от ручья, свободно ступая босыми ногами по скошенной траве, В руке она несла снятый с себя комбинезон. Ситцевое платье ладно сидело на ее крупной и сильной фигуре. Она на ходу развязала косынку, и белокурая коса тяжело упала вниз. Степенно усевшись на приготовленное для нее место, огляделась.
Попутчик полулежал в траве и, казалось, дремал. Надя посмотрела на Тимку, кивнула в сторону незнакомца. Тимка послушно встал, подошел к человеку и тронул его за плечо. Тот вздрогнул и поднял голову. Тимка рукой показал ему на брезент. Человек отрицательно мотнул головой. Тогда Тимка сказал;
— С ней не спорь — оставит на дороге.
Человек неохотно приподнялся. Тимка легонько подтолкнул его к костру.
— Упираешься? — спросила Надя.
— Поймите, мне неудобно… И так даром везете. Еще и кормить хотите?
— Ты знаешь, сколько нам до места ехать?
— Еще двое суток, я думаю.
— Ну и что же, ты собрался все это время голодать? Человек ничего не ответил.
— Доеду я, пожалуй, раньше, — продолжала Надя, — ко тебе предупреждение: еще раз заспоришь — ссажу. А теперь поедим.
Попутчик подождал, пока она и Тимка взяли по куску, и, уже более не сдерживаясь, принялся за еду. Надя незаметно наблюдала за ним. Румянец появился на его впалых щеках, глаза блестели. Обжигаясь, он торопливо чистил картошку, старательно обсасывал рыбьи кости и подбирал хлебные крошки.
В чайнике забулькала вода. Надя принесла из кабины два узелка. Из одного достала расписную чашку и блюдце, пакетик с этикеткой «Ароматный земляничный напиток» и холщовый мешочек с желтыми конфетами-подушечками. Во втором оказались шаньги. Тимка вынул кисет, и сизый дым самосада поплыл вверх, смешиваясь с дымом костра. Покурив, Тимка встал и молча ушел в густеющие сумерки.